Икосаэдр Земли. Книга первая. Консилиум на каникулах. Иван Эр

и вечной игре «Что? Где? Когда?» и хотели было напоить наших пленников водичкой, как позади нас раздались неровные шаги.

      Из-за угла, медленно хромая правой, выплыла человеческая фигура в черном плаще с капюшоном, да еще и с обрезком какой-то металлической трубы в руках.

      – Ба, да это же… – округлив глаза, заговорил химик. – Смерть сантехническая! Ну точно, а я все жду-жду. Кто же тебе косу-то пополам перекусил?

      Историк Паша медленно откинул капюшон с пафосом древнегреческого оратора и явил нам усталую, но счастливую улыбку на исцарапанном лице.

      – Не сантехническая, а историческая, и не смерть я вовсе, хоть и похож, наверное, – шутить, судя по всему, ему удавалось с трудом. – А я тут крадусь за вами, подслушиваю, только сейчас понял, что вы настоящие.

      – Ты-то что видел? Что расскажешь? На вот, водицы ключевой испей, да лицо умой, может царапины зарубцуются. – предложил я. – Только деталей не упускай, сядь вон на пенек и медленно с самого начала.

      – Родился я в Волгодонске, возле Цимлянского водохранилища, любили мы в детстве с плотин прыгать… – начал историк.

      – А покороче и по делу? – забеспокоился химик. – У нас-то ухи ведь не казенные!

      – Это я к чему, любая история имеет предисторию, простите за каламбур, но такова манера моих повествований, сказывается долгая практика преподавания на историческом. Так вот, когда корабль выкинуло из водопада в грот, я был на палубе, обоими руками вцепившись в эту трубу, обломок которой вы имеете честь наблюдать. Налетев на мель, нас так тряхнуло, что моя спасительная соломинка сломалась, и я оказался у правого борта. Сверху на корабль полетело зеленое облако, а у меня инстинкты, рефлексы, в общем прыгнул, больно, как в детстве с плотины, дышать под водой не могу, страшно стало, но всплывать сразу не стал, вынырнул подальше от корабля. Спрятался за камень и стал наблюдать. Через несколько минут на палубу вышли капитан с физиком. Обменивались какими-то странными жестами, и какими-то нечленораздельными звуками. Минут десять так болтали по-вражески, потом заговорили вдруг по-нашему, далеко было, обрывками слышал: «…фактор один проверка… память модуля… доступна только короткая… норма… работаем», что-то такое. Потом они скрылись в каюте. Слушайте, братцы, а у вас поесть что-нибудь найдется? Есть хочется, нет мочи, – взмолился Паша. На него жалко было смотреть.

      – Да, конечно, у нас тут еще осталось, пошли к столу, или что там у нас вместо него. Я вот только не понял пока, свой ты или тоже засланный, – сказал я уже вполголоса. – Ну да ладно, потом разберемся, а пока будем считать, что вы тоже «пострадавшие, а значит обрусевшие».

      – Высоцкого любишь, Ваня? И давно ты тут за главного? И с каких пирогов? – Паша смелел на глазах. – Я, между прочим, насчет тебя и химика до сих пор сомневаюсь.

      – Знаешь, Павлик, хороший ты парень, но, похоже, дальше Солнечной системы не летал. И законов космических не знаешь, да и в морских слабоват. Главный – капитан, в его отсутствие