Не наше дело. Наталья Никольская

не указ, и пусть оставит меня в покое и все такое, но вот моего спокойного равнодушия он явно не ожидал.

      Помолчав несколько секунд, Жора осторожно спросил:

      – Полина, с тобой все в порядке?

      – Да, Жора, – ответила я.

      Но Овсянников не поверил, потому что тут же сказал:

      – Я скоро приеду к тебе, жди, – и повесил трубку.

      Я в свою очередь тоже положила трубку на рычаг и со вздохом откинулась в кресле. Спать мне расхотелось. Необходимо было наметить планы на завтрашний день. Позвонив в спорткомплекс, я отпросилась на всякий случай на три дня, потом включила негромкую музыку, которая всегда действовала на меня самым лучшим образом и стала размышлять.

      Размышления мои прервал звонок в дверь. Я открыла и увидела майора Овсянникова собственной персоной.

      – Жора, если ты пришел трепать мне нервы объяснениями, какая я дура, то я хочу сразу же тебе заявить, что не намерена ничего выслушивать. Я все знаю сама, – решительно пресекла я все возможные нападки со стороны бывшего мужа прямо на пороге.

      – Нет-нет, Поля, что ты! – тут же уверил меня Жора. – Я немного погорячился, ты прости меня. Я понимаю, каково тебе, и приехал для того, чтобы тебе помочь.

      – В таком случае проходи, – улыбнулась я, пропуская Жору в комнату.

      Овсянников разулся и пройдя сел в кресло.

      – В общем, так, – начал он. – Я наехал на экспертов, чтобы они как модно скорее доложили о результатах. Короче, смерть Иры наступила около двенадцати дня.

      – Я в это время была у Валентины Александровна Суровцевой, – сообщила я, закрывая глаза и массируя веки пальцами.

      – Отлично, отлично, – обрадовался Овсянников. – Тебя, конечно, никто не обвиняет, но все же иметь алиби – это очень хорошо.

      – Жора, не объясняй мне прописные истины, – поморщилась я.

      – Конечно, конечно. Просто я хочу, чтобы ты осознала свое положение. Я постоянно буду в курсе всех дел, всех новых обстоятельств, и думаю, что тебе ничего не грозит. Но я бы очень хотел тебя попросить, Поля… – Овсянников пододвинулся поближе, взял меня за руку и сказал, серьезно глядя мне прямо в глаза, – я хотел бы тебя попросить не ввязываться больше ни во что. Я сам разберусь.

      – Жора, ты же знаешь, что я не смогу усидеть на месте… – тихо проговорила я в ответ.

      – Полина! Я знаю, что ты баба работящая, – перешел Жора на другой тон. – И не можешь сидеть сложа руки. Но иногда у меня создается впечатление, что тебе все равно, что делать, лишь бы что-то делать. Это неразумно. Я обещаю, что все проконтролирую. Расследование, я имею в виду.

      – Я не сомневаюсь, Жора, но позволь мне тоже участвовать.

      – Даже если я не позволю, ты же все равно не послушаешься, – вздохнул Овсянников. – Я же тебя знаю! Поэтому я и не приказываю, а просто прошу! Прошу, пойми ты меня, как человека прошу!

      Я внезапно прониклась Жориными словами. Он смотрел на меня умоляюще, и я поняла, что он действительно сильно тревожится за меня.

      – Ладно, Жора, – согласилась