Когда ангелы спускаются на землю. Ирина Оганова

веди, как всё несправедливо устроено в издательствах – нужны связи, надо быть известным блогером или скандальной личностью, тогда коммерческий интерес к книге, пусть и одноразовый, обеспечен.

      В отсутствие собственного таланта не верил ни один человек, самолично провозгласивший себя писателем и угробивший уйму времени на, как ему казалось, удивительную историю с забойным непредсказуемым финалом, хотя чем дело закончится, Лиля предвидела практически с первой главы, если так можно сказать, произведения. За восьмилетний стаж на данном поприще лишь однажды редактировала нечто более-менее приличное. Автор издался, правда, за свои деньги, и вроде ничего больше не написал. Может, просто к ней не обращался, но на слуху не был, если только не взял псевдоним. Смешили молодые девушки с бойкими предложениями рассказать увлекательную историю своей жизни, полную приключений и трагических моментов, а она по-быстрому сварганит им увесистый роман, ну на худой конец повесть. На то, что их история с трудом тянула на вялый заурядный рассказ, отмахивались:

      – Не вы, так кто-нибудь другой напишет – кушать всем хочется.

      «Каков редактор, таков и клиент», – не унывала Лиля, держала язык за зубами и как могла исправляла тексты, похожие на разбитые дороги, втайне мечтая написать свою хоть одну-единственную книгу, пусть тоненькую, но по-настоящему занимательную, а на какую тему и какой выбрать жанр, ей было всё равно, только бы не мистику и нечто совсем неправдоподобное, лучше о чистой и прекрасной любви. Почему о любви? Она знала о ней всё и ровным счётом ничего. Знала всё – потому что мечтала, ничего – так как никогда не была любима.

      Сама вечно влюблялась в тех, кто никакого внимания на неё не обращал – и в школе, и в университете, и уже во взрослой жизни. Некрасивой себя Лиля не считала, скорее на любителя; иногда подсмеивалась, что на очень большого, но в целом неприязни к своей внешности не испытывала. Да, полненькая, да, ножки коротковаты, нос слишком курносый, зато щёки румяные, и на голове целая копна золотых пшеничных волос, и глаза как два ясных голубых озера. Нрава тихого, любила одиночество, но дружить умела, сохранила всех подружек и со всеми поддерживала отношения. У Лили присутствовало одно удивительное качество – постоянство во всём. Когда несколько лет назад родители-пенсионеры решили переехать из города на природу, долго противилась, потом вняла их уговорам и как-то незаметно быстро приспособилась к загородной жизни, где работать во сто крат приятней: ничто не отвлекает, наоборот, вдохновляет и усмиряет въевшуюся под кожу городскую бесполезную и утомительную суетливость. Квартиру на Чёрной речке благополучно продали и взамен купили милый деревянный домик в Комарово, за железной дорогой, на другой стороне от Финского залива. Дом добротный, содержался с любовью – им и переделывать ничего не пришлось.

      Только отец, который никак не мог сидеть без дела, тут же затеял строительство открытой террасы для летних посиделок. Строил её старинный друг семьи, отец лишь раздавал советы и с энтузиазмом подтаскивал доски. Плотник из него был никудышный. А мама с головой ушла в садоводство. Чего только не насажала – яблонь три штуки, сливу, грушу, заросли кустов малины, чёрную и красную смородину. На посадку картошки и других овощей отец добро не дал, только разрешил организовать грядку с петрушкой и кинзой.

      – А морковочку? – умоляла мама. Папа указывал ей пальцем в сторону гастронома и рядом стоящих палаток, где всё продавалось с избытком.

      – Пойми, Саша, у нас участок с гулькин нос! Мне ещё баню охота. Ты своей растительностью и так всё заполонила. Скамеечку негде притулить!

      – Скажешь мне тоже! Негде!!! – ворчала Александра, но, зная покладистый характер Руслана, терпеливо ждала, когда он сам расщедрится и позволит ей посадить всё, что душа пожелает, пусть хоть вдоль заборчика.

      Лето стояло отличное, и уже две недели с самого утра шпарило солнце – не Питер, а курорт средиземноморский. По вечерам нет ни одного двора, где не собираются компании, и по Комарово расстилается дурман жаренного на углях мяса под сопровождение разных музыкальных вариаций, чаще из девяностых. Закаты такие багряные – дух захватывает, и ночи светлые и терпкие. В округе дома разные: есть частные разноцветные деревянные дачки и те, что сдаются внаём дачным хозяйством, как правило, на длительный срок. Съезжать никто не собирается, хоть многие дома и обветшали прилично, слишком прикипаешь к этим местам. За последнее время, словно грибы после дождя, повылезали целые усадьбы и «дворцы», как их тут называли. Разный люд – от среднего достатка до богатеев, у которых участки такие большие – глазом не окинешь. Через год жизни в Комарово Лиля уже в лицо знала многих соседей и с улыбкой приветствовала их при встрече, когда шла по улочкам с железнодорожной станции, возвращаясь из города или просто прогуливаясь по посёлку… Отец не раз предлагал ей на права сдать и, когда надо, ездить на его машине. Лиля всё это не любила и была уверена, что никогда не освоит сие сложное действо, все столбы сосчитает: рассеянная, невнимательная и трусиха, каких свет не видывал.

      – Тук. Тук-тук. Тук, тук, тук, – долбил дятел давно приглянувшуюся сосну.

      Лилю радовал этот звук, да и сам красавец дятел, завсегдатай их участка. Вокруг