Черный телефон. Джо Хилл

выступал за колонизацию Марса, фантазируя о городах под пластиковыми куполами и о добыче воды из скважин во льду. Ему хотелось на Марс.

      – Рассуждать-то об этом занятно, – возразил я. – Только на самом деле там ведь полный отстой. Пыль, холодина, сплошная краснота – так и ослепнуть недолго. Посмотришь на эту жуть – никакой колонизации не захочется.

      Арт долго не сводил с меня глаз, потом, склонившись над блокнотом, нацарапал несколько слов голубым, как яичко малиновки, мелком.

      «А мне деваться некуда. Иногда у тебя нет выбора».

      И продолжил:

      «Космонавтом становишься независимо от своего желания. Оставляешь позади прежнюю жизнь, направляясь к мирам, о которых понятия не имеешь. Таковы условия сделки».

* * *

      Весной Арт придумал новую игру и назвал ее «Спутник-шпион». В городе был один магазинчик – «Все для вечеринок», где за четвертак продавали большой набор шаров, накачанных гелием. Я приобретал шарики, потом мы встречались с Артом. Тот брал с собой цифровую камеру.

      Забрав у меня шары, он тут же отрывался от земли. Чем выше Арт поднимался, тем дальше относил его ветер. Наконец он решал, что набрал достаточную высоту и, отпустив парочку шариков, зависал в воздухе, щелкая камерой. Наступала пора снижаться, и Арт избавлялся еще от нескольких шаров. Я встречал его у места посадки, и мы бежали домой – рассматривать фотографии на его ноутбуке. В кадр попадало много всякой всячины: люди, плавающие в бассейнах, хозяева, перестилающие черепицу на крыше, я, бегущий по пустой улице, задрав голову вверх… С такой высоты лицо мое казалось просто крошечной коричневой точкой. Внизу каждого снимка красовались болтающиеся кроссовки Арта.

      Некоторые фотографии приятель делал, находясь уже почти над землей, и эти кадры были лучшими из всех. Однажды он взял три шарика и взмыл в воздух над загоном Счастливчика. Пес провел целый день за забором, бешено гавкая на всех подряд: ему не нравились проходящие мимо женщины с колясками, грузовики с мороженым, белки… Он взрыхлил землю так, что та превратилась в жидкую грязь. Кругом лежали засохшие кучки, а в самом центре украшенного какашками участка красовался сам Счастливчик. На каждом фото пес, разинув розовую пасть, вставал на задние лапы в попытке вцепиться в кроссовки Арта.

      «Я расстроен. Тяжело жить в таком ужасном месте».

      – Чем ты думаешь – головой или задницей? – ухмыльнулся я. – Если такую тварь выпустить на волю, она загадит весь мир. Его больше ничего не интересует. Грязный кусок земли вперемешку с дерьмом – для него самый настоящий оазис.

      « не согласен».

      Мнение Арта ничего не меняло. Я был твердо уверен, что злобные создания типа Счастливчика (не только собаки, но и некоторые люди), даже вырвавшись из клетки, все равно желают вернуться в свой идеальный мир, состоящий из грязи и дерьма. В их мире не будет ни Арта, ни бесед о книгах, религии и иных мирах. Ничего там не будет, кроме истерического лая голодных, исполненных ненависти псин.

* * *

      В