Бесовская банда. Сергей Зверев

более старые материалы. Приносил запросы Василию Васильевичу Васильеву, которого коллеги за глазами называли трижды Василием. Тот их подписывал без особых вопросов, только с иронией интересуясь:

      – Не глубоко ли копаешь? Так и до каменного века добуришься, старатель.

      – Да есть кое-какие странности, Василь Васильевич, – разводил руками Апухтин. – Прояснить хотелось бы.

      – Ну, проясняй. Вкалывай. Бумагу кропать – это не ногами топтать. Бумага обхождения и вдумчивости требует, – язвительно говорил руководитель краевого розыска.

      Ну да, оперативники ежедневно выезжали на мероприятия. Участвовали в задержаниях. Получали ранения. Задерживали убийц и насильников. Вертелись в бурном человеческом водовороте, пытаясь удержаться на плаву самим и удержать других людей. А Исай Апухтин копался в бумагах, как канцелярская крыса. Но он точно знал – что ответ именно в этих самых сводках, протоколах и материалах старых уголовных дел.

      Однажды утром он посмотрел на календарь. А ведь прошел ровно месяц с его приезда в Ростов.

      – Ну что же. Отметим эту дату промежуточным итогом, – бодро вслух воскликнул он.

      Наконец у него сложилась более-менее ясная картинка. И ее пора обсудить с руководством.

      И он принялся за самую приятную работу – подведение в целом успешных итогов. Написал на листке «Доклад».

      Железное перо авторучки ленинградской фабрики «Союз» легко порхало по бумаге, складывая чернильные штришки и петельки в буквы, а буквы в слова. Эту авторучку вместе с портфелем подарил дядя Яша, когда Апухтина назначили на первую его должность – следователем прокуратуры Уральской области. И сказал что-то при этом банальное, вроде «самопишущее перо – это главное оружие следователя, и оно должно быть надежное и всегда наготове. А портфель – главное его снаряжение».

      Закончив писать документ, Апухтин положил его в кожаную папку. Поднялся, поправил редкие волосы. И отправился в приемную руководства Управления ОГПУ.

      За этот месяц они встречались пару раз. Державин угощал своего подчиненного чайком. Заводил отвлеченные разговоры, вспоминал о своем боевом прошлом. Особенно о польском походе, оставившем шрамы на плече и на душе. При упоминании о Тухачевском глаза его становились злыми, а щека дергалась. В общем, беседовали обо всем и ни о чем. Но Апухтин видел в глазах Державина вопрос: «Ну когда же ты принесешь в клювике результат?»

      Вместе с тем Державин понимал, что Прокурор и так работает на износ, сутками не поднимает головы от своих бумаг. Требовать с него больше было бы просто свинством. А заместитель начальника Управления ОГПУ был человеком с пониманием и свинства в отношении подчиненных не позволял никогда.

      Секретарша, вежливо и сухо поздоровавшись, пропустила молодого человека к начальнику сразу.

      – Хочу сделать доклад, товарищ заместитель начальника управления, – на пороге четко отрапортовал Апухтин.

      – Хоть не о международном положении? – усмехнулся Державин, приглашая подчиненного присаживаться.

      – О