Осколки Нашей Реальности. Медина Мирай

способ.

      – Все равно. Что тебе делать в Лондоне?

      Анджеллина замялась на секунду и ответила убедительным голосом:

      – С тех пор как убили королеву, я даже не выразила свои соболезнования. С моей стороны это бесчеловечно. Такое равнодушие для главы королевской семьи, который еще недавно должен был пойти под венец с братом убитой, просто непозволительно.

      Астре нечего было возразить. Рядом с принцессой она чувствовала себя крайне неуверенно.

      – Королева знает о твоем уходе?

      – Сейчас узнает.

      Когда Анджеллина, избегая зрительного контакта, схватила набитый вещами бежевый рюкзак, подошла к выходу и взялась за ручку двери, то услышала тихий вопрос Астры:

      – Ты хорошо себя чувствуешь?

      – Да, все в порядке.

      – Это странно. – Астра подошла к ней вплотную. Во взгляде ее сиреневых глаз Анджеллине сложно было уловить какие-то эмоции, и она неловко призналась себе, что в этот момент ее подруга была особенно похожа куклу. – Когда та штука была во мне, у меня отказывали конечности, побаливало в груди, а затем боль стала просто невыносимой. Думаю, ты хорошо помнишь.

      – Да. – Анджеллина медленно кивнула в нестерпимом ожидании окончания разговора. Ей не нравилось, к чему он вел.

      – А в тебя, обычного человека, эта штука буквально впиталась. Мне с трудом верится, что на тебя она никак не повлияла. Так, может, признаешься, что именно с тобой не так?

      Анджеллина непроизвольно прижалась спиной к двери под гнетом пронизывающего взгляда, полного недоверия. Она не хотела лгать, как и рассказывать правду. Все равно Астра ей ничем не поможет. Ни мать, ни политики, ни Мировой Совет не станут ее даже слушать, посчитав, что это бред. Только один человек мог ей помочь и рассказать о том, что произошло на самом деле, – Александр.

      Она вспомнила о правиле убедительной лжи: чтобы утаить главное, нужно раскрыть часть правды:

      – Ты права. Мне в последнее время снятся пугающие сны. Воспоминания детей. Не знаю, к чему это.

      – Странно, – тут же смягчилась Астра. – А ничего не болит?

      – Я плохо сплю, и голова иногда побаливает. А так ничего заметного. Если ты не против, то я пойду.

      – Да, конечно. К слову, королева сейчас в парадной столовой. Ждет тебя к завтраку.

      Анджеллина резко открыла дверь и только после того, как услышала протяжное болезненное мычание, поняла, что ударила ею кого-то в коридоре. Вышла из комнаты и увидела зажмурившегося от боли брата, схватившегося за задетый створкой нос.

      – Ай-яй-яй, вот тебе и привет, – пробубнил он, выпрямившись и теперь став на голову выше сестры. Он был метисом: его отец – белый британец, женатый на Лавинии, а мать – афробританка, чью жизнь унес рак, когда мальчику было всего девять лет.

      – Мелл? Что ты здесь делаешь?

      – Да вот, только приехал и думал зайти к тебе. – Он поправил перевернутую задом наперед темно-синюю кепку, скрывавшую его коротко стриженные волосы.

      – Мило с твоей стороны, – она скрестила руки на груди, – но я ухожу.

      – С