Во славу Отечества! – 2. Лето долгожданных побед. Евгений Белогорский

папку, из которой их усатый оппонент с ловкостью факира извлек подтверждающие его слова документы.

      – Вы, господин посол и господин Гордон, не могли знать об этой сверхсекретной операции по перевозке такого количества золота. С нашей стороны об этом знали только государь император и министр финансов. – Иванов вновь пыхнул своей трубкой, с невозмутимым лицом смотря, как взбудораженные союзники изучают переданные им бумаги. – Это английские копии, господа, специально сделанные для вас нашими секретарями. Если у вас есть сомнения в их достоверности, то я готов показать вам русские оригиналы с подписью главного британского казначея.

      – Мы охотно верим вам, господин Иванов, но, как вы понимаете, эти бумаги требуют полного и всестороннего изучения, прежде чем мы сможем дать вам ответ.

      Горец вновь благосклонно кивнул головой послу и ласково погладил свою папку. От этого движения француза передернуло в душе, и он инстинктивно почувствовал, что собеседник готовит ему еще одну гадость.

      – Разберитесь, господин посол, разберитесь. Мы также просим разобраться с судьбой русских ценных бумаг, вывезенных нашими специальными чиновниками из Берлина и Вены перед самым началом войны. По приказу министра финансов они были в спешном порядке изъяты из отделений наших банков, дабы избежать конфискации немцами и австрийцами. Все они были переданы на хранение в Банк Франции, согласно меморандуму от августа 1914 года, заверенного французской стороной. Общая сумма этих ценных бумаг равна двенадцати миллионам золотых рублей.

      Иванов ловко распахнул нутро своей дьявольской папки и любезно явил на свет тщательно сколотые документы. Француз собрал все свои силы и недрогнувшей рукой принял очередную порцию бумаг. Довольный собой черноусый курильщик, выпустив очередное колечко дыма, облокотился на свою ужасную папку, демонстрируя готовность вновь открыть ее и продолжить удивлять господ союзников.

      От подобных действий несносного Иванова настроение у западных переговорщиков резко упало, но, сохраняя мину при плохой игре, посол был вынужден согласиться со всеми высказанными претензиями и пообещать разобраться в этом вопросе как можно скорее.

      За все время переговоров Корнилов только хитро улыбался в свою короткую бородку, ловко прикрывая рот ладошкой. За час до встречи он имел приватную беседу с помощником Алексеева и остался доволен его ответами. Теперь диктатор на деле убедился в правильности своего выбора привлечения к переговорам бывшего эсдека. Неторопливость и деловитость кавказца, с которой он отбил все нападки союзников на Алексеева, породили симпатию в душе Корнилова к этому молодому человеку.

      Французский посол быстро отошел от шока, в который ввергли его бумаги Иванова, вспомнив, в каком плачевном состоянии пребывает его страна. Отодвинув полученные документы в сторону и косясь глазом в сторону кожаной папки, месье учтиво спросил Алексеева:

      – Надеюсь, господин генерал, у русской стороны больше нет претензий