Историки железного века. Александр Гордон

Ковалевский и Е.В. Де Роберти, общую психологию – А.Ф. Лазурский, биологические основы сравнительной психологии В.А. Вагнер, психологию мифа и первобытных верований Д.Н. Овсянико-Куликовский, анатомию – П.Ф. Лесгафт, всеобщую историю – Е.В. Тарле, историю русской литературы – В.М. Истрин, церковно-славянский – И.А. Бодуэн де Куртенэ[27].

      В автобиографии 1929 г. Фридлянд выделял два имени: «По истории работал в семинарии у проф. Кареева и Бутенко»[28]. Особо стоит сказать о близком Карееву его ученике Вадиме Аполлоновиче Бутенко. В годы учебы Фридлянда он был деканом Основного факультета и читал первокурсникам всеобщую историю. Кроме того, вел семинарий по новой истории и просеминарий по «памятникам эпохи Реформации в Германии»[29].

      В.А. Бутенко, следуя традиции школы Кареева и установкам передовой научной мысли российских университетов, стремился к соединению преподавания истории с ее научным изучением и прививал ученикам не только навыки источниковедения, но и целостное понимание исторических процессов во всемирно-исторической перспективе[30].

      При поступлении в ИКП, как говорится в той же анкете, Фридлянд работал под руководством А.Н. Савина. В анкете он вообще не упоминает ИКП, а про Психоневрологический институт отмечает, что получал в нем высшее образование в 1914–1917 гг. В графе «время окончания» прочерк, так что скорее всего диплома об окончании Фридлянд не получил[31].

      Из всего вышесказанного можно сделать два вывода. Во-первых, он должен был получить хорошую профессиональную подготовку и, во-вторых, дорожил тем багажом знаний и умений, что достался от профессоров старой университетской школы. В изданиях широкого пользования указывается, что Фридлянд был учеником Покровского. Действительно, Фридлянд высоко ценил основателя Комакадемии. Хотя в автобиографии для системы Комакадемии он даже не упоминает находившегося в апогее административной силы и научного влияния руководителя, в частных беседах после смерти Покровского Фридлянд говорил, что тот «совмещал умище и знания колоссальные» и что ему удалось «много перенять для науки у Ленина»[32].

      Были у Фридлянда и другие научные влияния, другие учителя. Даже после драматических перипетий «Академического дела» у него сохранялись, по свидетельству Г.И. Серебряковой, на квартире которой проходили встречи двух историков, взаимоуважительные отношения с Тарле. Академик старой школы проявлял неподдельный интерес к мыслям яркого представителя новой формации Переходившие в научный диспут эти встречи обнаружили значительные различия во взглядах на исторический процесс: роли выдающихся личностей, которую выделял Тарле, Фридлянд противопоставлял силу освободительных идей.

      Многое и объединяло, например отношение к жанру исторического романа. Оба историка положительно оценивали значение художественной литературы для науки в освещении исторических сюжетов, сходились в высокой оценке

27

Об истории Института см. – Режим доступа: http://bekhterev. ru/ob_institute/istorya_instituta/. За ссылку на этот источник я благодарю Д.Ю. Бовыкина.

28

Фридлянд Григорий Самуилович (АРАН. Ф. 350. Оп. 3. Д. 27. Л. 1–2).

29

Число студентов, записавшихся в 1916–1917 учебном году на просеминарии: В.А. Бутенко – 10, А.А. Васильев – 6, И.М. Гревс – 8, Н.И. Кареев – 22, Л.П. Карсавин – 4, П.Н. Митрофанов – 8, И.В. Лучицкий – 3, К.В. Хилинский – 4 (см.: Егорова С.Л. Историк В.А. Бутенко. Портрет на фоне эпох. Сыктывкар, 2013. С. 26–27).

30

Там же. С. 61. Первым историографический портрет В.А. Бутенко воссоздал учитель С.Л. Егоровой. См.: Золотарев В.П. Вадим Аполлонович Бутенко (1877–1931) // ННИ. 1996. № 6.

31

См.: АРАН. Ф. 350. Оп. 3. Д. 27. Л. 3.

32

Серебрякова Г.И. Указ. соч.