Смена парадигм в лингвистической семантике. От изоляционизма к социокультурным моделям. Владимир Глебкин

интроспекция, определяющая описанные выше и некоторые другие особенности его научной программы, вокруг которых ведется полемика.

      3. Одной из таких особенностей является утверждение о врожденности присущей человеку языковой способности. Критики Хомского обращают внимание на принципиальную неверифицируемость этого тезиса: непонятно, как терминологически описывать подобную «врожденность», какие конкретно биологические механизмы за ней стоят.

      Хомский отстаивает свой тезис тремя способами. Основной из них – хорошо известное утверждение о «бедности стимула», т. е. уже подробно описанный выше аргумент, отсылающий к невероятной интенсивности освоения ребенком языка на крайне ограниченном фактическом материале[47]. Замечу еще раз, что данное утверждение выглядит для Хомского самоочевидным. Многочисленные экспериментальные исследования процессов овладения ребенком языка в раннем детстве почти не используются им в качестве аргументации.

      Второй способ – использование разнообразных метафор, подчеркивающих физиологический базис языковой способности, формирующих представление о языке как ментальном органе человека. Так, полемизируя с интеракционистами, для которых главным фактором при освоении языка является взаимодействие с внешней природной и социокультурной средой, Хомский находит в их позиции прямую аналогию абсурдному утверждению, что развитие эмбриона определяется его взаимодействием c внешним окружением (Chomsky 2000, p. 101).

      Третий аргумент звучит весьма неожиданно и обращает нас к обсуждаемому в предыдущем пункте высказыванию Декарта. Хомский утверждает, что можно сделать компьютерную программу, которая выстраивала бы подробный путь от глубинных структур к заданным поверхностным структурам в соответствии с принципами генеративной грамматики, эксплицировав таким образом в каждом конкретном случае работу языкового модуля в человеке. Однако, даже если предположить наличие соответствующей компьютерной программы (возможность конкретной реализации данной идеи вызывает большие сомнения), восстановление указанной цепочки не будет означать описания процесса реального развития языка[48]. Мы снова сталкиваемся с ситуацией подмены живого человека созданным в рамках определенной теории идеальным конструктом.

      4. С такого рода подменой связан и еще один часто адресуемый Хомскому упрек в том, что он выстраивает естественный язык по модели формального, создавая его из «пустых», не наполненных никаким содержанием элементов, преобразующихся по формальным законам. Отметим, что и здесь ситуация оказывается двойственной. С одной стороны, Хомский неоднократно подчеркивает, что естественный язык представляет собой уникальную структуру и не имеет никаких аналогов среди формальных языков. Так, важнейшим элементом «языкового модуля» человека наряду с вычислительной системой является лексикон, несущий определенную семантическую информацию, так

47

Хомский дополняет этот тезис утверждением о творческом характере нашей языковой компетенции, т. е. способности носителя языка создавать в обычной речи новые лексические конструкции на основании уже имеющихся.

48

Предложенная программа может быть формальной моделью, не имеющей ничего общего с процессом освоения языка человеком. Так, одни и те же физические факты могут быть объяснены в рамках классической и квантовой механики, теорий, опирающихся на принципиально различные базовые постулаты и использующих несопоставимый математический аппарат.