.

тебе это, Тань? – тихо спрашиваю. – Какой интерес меня топить?

      – Топить никто не собирается, – бурчит. – Нужно сотрудничество.

      – Сотрудничество? В чём?

      – Хозяйка у нас дотошная, да в последнее время работает только с бумагами. Ручками товар не перебирает. Перестала сверки делать. Поэтому можно часть товара мимо её кассы пропускать.

      – Тогда все продавцы в теме должны быть, – бормочу.

      – А зачем? Меньше знают – крепче спят, меньше болтают.

      – Сама придумала «схему наживы» или посоветовал кто? – спрашиваю товароведа.

      – Тебе не всё равно? – огрызается. – Короче, условия простые. Ты мне здесь помогаешь, а я тебе – премию в конверте. Ну и сверку документов по итогам реализации партии товаров.

      – А если всё вскроется?

      – Я тебя виноватой сделаю! – угрожает. – Болтать не будешь – никто не узнает. Держи подарки. Думай. Завтра новый товар будет. Поставщики – надёжные.

* * *

      – Так что я уже две недели хожу на работу как на каторгу, – заканчивает свой невесёлый рассказ администратор. Выговорившись, вздыхает. Смотрит на меня. Чувствую на ментальном уровне, как тяжелый груз с её плеч радостно перекочёвывает на мои хрупкие плечи.

      – В других магазинах такая же схема? – уточняю у неё. Быстро прикидываю в уме сумму недополученных доходов. Чувствую, как начинаю снова закипать.

      – Не знаю, – вздыхает. – Не думала. Порывалась вам во всём признаться. Да останавливал страх.

      – А сейчас почему рассказала? – хмурюсь.

      – Устала бояться. Не могу больше врать. Так что увольнение – это прям как спасение.

      – Понятно, – бурчу. – Продавцы в схеме участвуют?

      – Нет, – вздыхает. – Простите меня. За то, что раньше не рассказала. Испугалась я тогда. Вы в тот день меня похвалили по телефону за объем выручки. А я – смалодушничала…

      Молчим. Она сидит напротив, обреченно сложив руки на колени. А я – мечусь, как тигрица, по маленькому кабинету, сжимаю и разжимаю кулаки.

      – Значит так, – решительно говорю, резко останавливаюсь. – О схеме никому не говори. Я сама разберусь. Уволила за молочку, значит уволила. Работу новую предложила – отказываться от слов не буду. Придёшь – возьму на работу. Если совесть позволит прийти.

      – Не позволит, – еле слышно бормочет. – Не смогу вам в глаза смотреть. Обманувшему однажды – веры нет.

      – Время есть. Думай, – говорю. – Иди домой.

* * *

      Когда администратор уходит, обессиленно сажусь на стул в кабинете. Обхватываю голову руками. Боль всё усиливается. Ищу в сумочке цитрамон, но по законам жанра его нет. Негромко матерюсь. Назначаю продавщицу временным администратором. Выхожу на улицу, под дождь. Набираю номер мужа по видеосвязи.

      – Что случилось? У тебя такое лицо, – спрашивает Сергей.

      – У нас завелась «крыса», – сухо говорю на ходу, держа одной рукой телефон, другой – зонтик.

      – Ты про серого зверька в подвале? – пытается пошутить.

      – У нас воруют деньги, дорогой! – рявкаю. –