Сын Нептуна. Рик Риордан

ошарашенно пробормотал Фрэнк.

      Бабушка нахмурилась:

      – Да, прочисти уши, Фай Чжан! Я слишком стара, чтобы все тебе повторять! Женщина в накидке из козьей шкуры была богиней. Я сразу же это поняла. Она улыбнулась, глядя на малыша – на тебя, – и сказала твоей матери – заметь, на идеальном мандаринском: «Он завершит круг. Он вернет вашу семью к ее корням и принесет вам великую честь». – Она фыркнула. – Кто я, чтобы спорить с богинями, но, возможно, ее видение будущего было не столь ясным. Как бы то ни было, она сказала: «Он отправится в лагерь и восстановит там вашу репутацию. Он освободит Танатоса из его ледяных цепей…»

      – Погоди, кого?

      – Танатос, – нетерпеливо повторила бабушка, – греческое имя Смерти. И может, хватит перебивать?! Богиня сказала: «В этом ребенке сильна кровь Пилоса со стороны его матери. Он унаследует семейный дар Чжанов, но также будет обладать силами своего отца».

      Внезапно семейная история перестала казаться Фрэнку такой уж скучной. В голове забурлили вопросы об этих силах, дарах, крови Пилоса, о загадочном лагере и о том, кем был его отец. Но ему не хотелось опять прерывать бабушку, не хотелось, чтобы она умолкала.

      – У всякой силы есть цена, Фай, – продолжала она. – Прежде чем исчезнуть, богиня указала на огонь и сказала: «Он будет сильнейшим в вашем клане, величайшим. Но Судьбы решили, что он окажется и наиболее уязвимым. Пламя его жизни будет ярко и скоротечно. Как только этот кусочек дерева – эта деревяшка на краю – сгорит, твоему сыну предстоит умереть».

      Фрэнк едва не задохнулся. Он посмотрел на сундучок у себя на коленях, на черный мазок на своем пальце. Чушь какая-то! Но почему-то от этого кусочка полена вдруг потянуло зловещим холодом, и он словно отяжелел.

      – Это… это…

      – Да, мой тупоголовый вол, – подтвердила бабушка. – Это та самая деревяшка. Богиня исчезла, и я тут же выхватила ее из огня. С тех пор мы храним ее.

      – Если она сгорит, я умру?

      – Это не такая уж неожиданность, – заметила бабушка. – И римляне, и китайцы верили, что конец многих судеб можно предсказать и порой даже уберечься от него, по крайней мере на какое-то время. Теперь этот волшебный кусочек дерева твой. Держи его при себе. Пока он цел, ты тоже в безопасности.

      Фрэнк помотал головой. Ему хотелось возразить, что все это просто глупая легенда. Может, бабушка пыталась его напугать, таким необычным образом отомстив за разбитый фарфор?

      Но в ее взгляде стоял вызов, словно она подначивала Фрэнка: «Не веришь? Так сожги его».

      Фрэнк закрыл сундучок:

      – Если он так уязвим, почему не покрыть его каким-нибудь невоспламеняющимся материалом – пластиком, например, или сталью? Почему не поместить в сейф?

      – Что будет, – задумчиво произнесла бабушка, – если мы заключим его внутри какого-то вещества? Задохнешься ли ты тоже? Я не знаю. Твоя мать не решилась пойти на такой риск. Она никогда с ним не расставалась – боялась, что-то может пойти не так. Банки обворовывают. Здания могут сгореть в пожаре. Чего