Там, в гостях. Кристофер Ишервуд

роман, о чем никто из будущих знакомых не знает! Не знают о том капитан и команда «Кориолана», не знают, наверное, и во всей Германии. Что же до мистера Ланкастера, то он успел зарекомендовать себя в высшей степени недостойным того, чтобы с ним делились такими секретами. Пусть и дальше остается в неведении. Если только однажды роман не обретет такого успеха, что удостоится заметки в газете… Из суеверного страха Кристофер гонит эту мысль прочь. Нет, нет, книга плоха, ее ждет провал. Все до единого критики куплены, враг заплатил им… Да и к чему вообще зря обнадеживаться, когда мир эпического странствия дарит незыблемые уют и безопасность?

      Той весной напыщенные и непроходимо глупые литераторы-современники прошляпили одно событие, которое – как мы сегодня, в его десятую годовщину, не можем не признать – ознаменовало собой рождение современного романа, каким мы его знаем. В свет вышел «Все – конспираторы». А на следующий день выяснилось, что Ишервуда в Лондоне-то и нет. Он испарился без следа, никому ничего не сказав. Друзья в недоумении разводили руками. Боялись даже, что он покончил с собой. Однако позже, спустя месяцы, по салонам поползли странные слухи о том, как тем же утром, когда вышла книга, смутная фигура взошла на борт парохода в доках Собачьего Острова[1].

      Нет, я не стану насмехаться над ним. Не стану просить за него прощения. Я горд быть его отцом и сыном. Я думаю о нем с восхищением, но должен предостеречь: не вздумайте его романтизировать. Не стоит и мне забывать, что храбрость на поверку зачастую оказывается лишь грубым неведением. Я то и дело забываю, что в собственное будущее Кристофер смотрит не дальше, чем глупейшее животное. Не дальше, чем я заглядываю в свое. Будущее у него необыкновенное: намного счастливее, удачливее и интереснее, чем у многих. И все же, будь я на его месте, то, заглянув вперед, беспомощно воскликнул бы, что мне с таким не справиться.

      А так он не в силах предвидеть, что будет с ним в следующие пять минут. Грядущее ему в диковинку и потому непредсказуемо. Но вот такси у цели, и я закрываю око в будущее, дабы снова смотреть на все глазами юного Кристофера.

* * *

      Как и было условлено, у ворот дока меня ждал сотрудник компании по имени Хикс – клерк, практически мой ровесник. Прыщавый и бледный от вечных туманов и дымной мглы на Фенчерч-стрит, он был не тот герой, какого я хотел бы встретить в своем эпическом странствии. К тому же он суетливо торопился, чего герои эпосов себе не позволяют.

      – Вот так раз, – присвистнул Хикс, посмотрев на часы, – нам бы поторопиться!

      Подхватив мой чемодан, он устремился прочь. Ишь, разбежался, да с моими вещичками… Я вынужден был поспешить следом, и так первое действие моей драмы лишилось всякого изящества.

      – А вот и он, – вскоре сказал Хикс. – Вон там.

      «Кориолан» оказался еще меньше и грязнее, чем я ожидал. Те его части, что еще не сделались черными, имели желтовато-бурый цвет. Такой же, как у рвоты (иного сравнения на ум просто не пришло). Два крана

1

Айл-оф-Догс, район в лондонском Ист-Энде, где расположен крупный деловой центр. – Здесь и далее прим. пер.