Финляндия. Пора менять место жительства. Андрей Шилов

минимально. Во времена Российской империи, когда в Великое княжество русские ездили без виз, миграции почти не было – в конце XIX века в Финляндии жили всего 6 тысяч русских; в семидесятые годы XX века русских было вообще 2 тысячи. А теперь посмотрите на сегодняшнюю цифру – 66 тысяч! В абсолютных цифрах это почти ничего (особенно для нас, привыкших считать миллионами), но по финским меркам это взрывной рост.

      Справедливости ради скажу, что настороженное отношение присутствует здесь не только к русским. Население этнически очень однородно: финнов в стране больше 93 %, шведоязычных финнов 5 %, но они тут уже много столетий, давно стали своими. Финляндия – страна-остров, чужие здесь не ходят (точнее, сюда не доезжают). А когда живешь в медвежьем углу, на всех чужаков смотришь исподлобья.

      Легкодоступной территорией для финнов долго была только Северная Европа – до нее недалеко, северные европейцы похожи и понятны. Пересечение границ и выбор страны проживания в Северной Европе свободны с пятидесятых годов.

      Финка по материнской линии, журналист Эйлина Гусатинская рассказывает: «У меня семья тети бедно жила, но они копили деньги и на машине уезжали в Лапландию, из Лапландии в Швецию и даже Норвегию. И всегда смотрели, чтобы на обратном пути денег хватило на бензин. Когда оставалось только на бензин – возвращались». Поездка в Швецию на корабле была уже шиком – фотографии на палубе с развевающимися волосами встречались далеко не в каждом семейном альбоме.

      «Пожалуйста, не думайте, что мы ненавидим иностранцев, – полушутя пишет один финн на интернет-форуме. – Себя мы тоже ненавидим». Но сложившийся финский образ жизни с конца XX века проходит серьезные испытания. С одной стороны, в финских городах нет ощущения космополитичных центров, на улицах нет разноликой толпы, столь привычной для Лондона, Парижа, Мадрида, Москвы. Число мигрантов на тысячу жителей в Финляндии – 0,62, даже в Белоруссии чуть больше, не говоря уже про соседей: в Норвегии на тысячу населения мигрантов приходися 7,96, в Швеции – 5,46, в Дании – 2,25, в России официальная цифра – 1,69.

      С другой стороны, Финляндия же в объединенной Европе. Когда я в начале нулевых приезжал в Хельсинки московским поездом, бросалась в глаза разница: у Ленинградского вокзала в Москве рассиживает немало попрошаек, на вокзале в Хельсинки – чистота и порядок. Сейчас ситуация обратная: на Ленинградском бомжи не так заметны (особенно после ремонта), а у вокзала в Хельсинки прохлаждается публика сомнительного вида без определенного рода занятий.

      Проходя мимо просящего милостыню, финн знает: это не местный. Бездомные в Финляндии есть (хотя совсем немного), им помогают с ночлегом и реабилитацией, у человека как минимум есть социальное пособие. Но с открытием внутриевропейских границ в страну потихоньку начали приезжать из тех мест Евросоюза, где с доходами совсем плохо (прежде всего из Румынии и Болгарии), и такие мигранты в местную систему соцобеспечения не вписываются. Для финнов настоящая проблема – они, а не русские, которые по сравнению