Россия и современный мир №1/2011. Юрий Игрицкий

санкций против Ирана в Совете Безопасности ООН все выглядит как весьма избирательное улучшение двусторонних отношений, или, используя путинскую метафору, «выковыривание изюма из булки». Мало того, вслед за каждым, даже незначительным шагом по пути перезагрузки, следуют заявления или действия, призванные сгладить их эффект, продемонстрировать локальный характер, доказать, что США по-прежнему следуют курсу на «продвижение демократии» на постсоветском пространстве и отвергают любые претензии на «сферы влияния», от кого бы они ни исходили.

      Объяснения тому связаны, главным образом, со спецификой формирования американской политики по отношению к России, которая с начала 1990-х годов определялась «негибкими» реалистами и неоконсерваторами, а также внутренними группами, преследующими собственные интересы, – в частности, корпорациями с участием зарубежного капитала и этническими общинами (1, с. 26). Но если перезагрузка пока даже не сумела существенно повлиять на доминантный дискурс российско-американских отношений, то едва ли стоит удивляться, что при первом же серьезном внутриполитическом повороте в США (а таковым стали итоги промежуточных выборов 2010 г. в Конгресс) почти весь позитив перезагрузки может быть скомкан, а то и вовсе отброшен в угоду электоральным перспективам одной из влиятельных групп американской политической элиты.

      Значит ли это, что идеи перезагрузки или – тем более – «большой сделки» в принципе неработоспособны? В качестве селективного подхода перезагрузка едва ли может рассчитывать на успех, но если перезагрузку понимать как кропотливую и целенаправленную работу по формированию устойчивой основы российско-американских отношений в XXI в., то у нее есть неплохие шансы. В этом смысле азиатский фокус поиска взаимного баланса интересов может иметь решающее значение. Однако сам этот баланс должен в конечном счете зафиксировать изменение общего соотношения сил, в котором США – все еще наиболее мощная держава постамериканского мира, а Россия – один из полюсов нового мирового порядка и (по совместительству) крупнейшая страна Евразии. Политические следствия такого баланса интересов должны быть вербализованы, проговорены на уровне политической элиты США и России, а затем и трансформированы в совокупность формальных и неформальных обязательств.

      Насколько далеко могут (и должны) идти эти обязательства? Основным контекстом выстраивания российско-американского партнерства является возвышение Китая и возникающая в связи с этим новая сфера близости интересов России и Америки. Учитывая «низкий старт» двусторонних отношений, Россия заинтересована в том, чтобы в обозримой перспективе ее уровень партнерства с Америкой оказался сопоставимым с нынешним уровнем российско-китайских отношений. Но если двигаться в этом направлении дальше, то плюсы со все возрастающей скоростью начнут меняться на минусы, поскольку перерастание гибкого партнерства в жесткий набор двусторонних обязательств