Товарищ Брежнев. Большое Домино. Дмитрий Владимирович Абрамов

доползли почти до позиций. И заглохли. Дальше было спешное оборудование окопов для пушек. Броневикам тоже выкопали окопы и затолкали их туда. Меня распределили наводчиком в один из броневиков. И никто не стал слушать, что я ни разу не стрелял из пушки. Артиллерист? Артиллерист! Иди, исполняй приказ, солдат!

      – Зря эти генералы нашего президента убили! Надо было соглашаться на предложение Рузвельта, – дернуло меня в сердцах поделиться во время перекура своим мнением с товарищами.

      – Чтооо? – проорал у меня над ухом майор. Его-то я и не заметил. – Под трибунал отдам! Расстреляю!

      Вот и пришел мне конец, подумалось. Меня уже тащили к берегу речки расстреливать. Неожиданно майор передумал. Артиллеристов-то в отряде не прибавилось. Меня вернули в экипаж броневика и приковали цепью к пушке. Через пару часов у меня появился напарник. Луи. Он тоже чем-то не угодил майору и стал заряжающим в нашем броневике. И тоже с цепью на ноге.

      Я поделился с Луи своими мыслями. Если мы не будем стрелять, то янки во время атаки могут подумать, что броневик сломан или уже подбит, и не будут по нам стрелять. И тогда мы выживем на этой ужасной войне. Луи предложил сразу сломать пушку. Тогда и притворяться не надо будет. Чертов майор. Он стоял рядом с броневиком и все слышал. Нет. Нас не расстреляли. Майор нам показал противотанковую мину. Ее положат под броневик, и если майор увидит во время боя, что мы отлыниваем, то он нажмет на кнопку электродетонатора.

      – Я заставлю вас, трусов, родину любить!

      И был первый бой. Американцы появились из-за холмов на противоположном берегу реки. Несколько джипов и пяток мотоциклов с колясками. Я выстрелил, наверное, самым первым, очень не хотелось, чтобы майор активировал мину. И я вроде бы даже попал. Один из джипов остановился и задымил, а пока больше вроде из наших никто не стрелял. Вот это да! Попал! Янки начали стрелять по нашим позициям из пулеметов. Но тут наконец-то начали стрелять и наши пушки. Минут пять – и вся техника янки горит. А сами янки удирают к холмам. Победили! Мне в глаза ударил лучик солнца. Что за черт? Люки закрыты. Откуда? Дырка в башне от крупнокалиберной пули. Я не успел еще переварить эту новость, как люк открылся и там показалась довольная рожа майора.

      – А говорил, что ни разу не стрелял! Можешь же! Молодцы, парни! Будете так продолжать дальше – лично вам сержантские нашивки пришью.

      Но цепи так с нас и не снял, гад такой.

      Дальше был авианалет. Бомбили долго. Но артиллерию майор замаскировал хорошо. Над нашим броневиком была натянута масксеть. И все бомбы рвались где-то в стороне. Потом американцы опять пошли в атаку. Их было уже больше. Пятнадцать танков и несколько бэтээров. Один танк вырвался вперед и рванул к броду через реку. Брод был как раз напротив позиции нашего броневика. Я выстрелил. Танк крутанулся на месте и застыл. Мой снаряд разбил ему гусеницу. Башня танка начала медленно-медленно поворачиваться в нашу сторону. Я испугался и выстрелил еще раз. Башня танка