Товарищ Брежнев. Большой Сатурн. Дмитрий Владимирович Абрамов

кровь у детей сливать и опыты там всякие медицинские ставить. На бордель тоже не похоже. Думали, что как заложников держат. Но недавно случайно мои ребята выяснили. Немцы этих пацанов стрелять учат, спортом с ними занимаются. Пару раз видели, как их на аэродром возили с парашютами прыгать. Вот мне и вспомнилось. Прошлой зимой была ориентировка, что где-то под Брянском или в Белоруссии немцы разведшколу для детей из оккупированных территорий сделали. Думаю, что и на Зелёном что-то похожее может быть.

      – Сейчас переправу на остров с обоих берегов Дона заблокировали. Бронепоезд хочу попросить поставить на набережной, напротив острова, на всякий случай, – говорит Корнеев и ждёт моего одобряющего кивка. – Там, по идее, немцев не должно быть много. Штук сорок-пятьдесят. Возьмём разведвзвод и разведывательной деятельности: разведка, контрразведка, диверсии, подготовка агентов и т. п.

      Решаю тоже туда поехать. Больно интересно стало. Выдвигаемся на набережную. Бойцы уже на той стороне, на острове. Далеко от наплавного моста не отходят. На острове пока всё спокойно, никакой стрельбы нет. Жаль, танки туда не переправить. Мост не выдержит. Но два БА SdKfz-247 Ausf B[75] и один полугусеничный бронетранспортер SdKfz-250/1[76] на остров по переправе прошли.

      Начинаем прочёсывание острова, постепенно подходя к разведшколе. То, что это разведшкола, уже понятно. Даже тактическое поле уже нашли. На остров немцы местных никого не пускали. Даже за выход на набережную могли расстрелять. Так что, что тут есть, представляем себе очень приблизительно.

      Наконец наши бойцы окружили двухэтажное здание бывшего яхт-клуба. БТР выезжает чуть вперёд за линию залёгшей пехоты, дает очередь поверх крыши, привлекая внимание. И Корнеев орёт в громкоговоритель, типа чтоб сдавались, иначе на хрен всё снесём. Молчание. Потом нас посылают, причём и по-русски и по-немецки.

      БТРы начинают кромсать здание из пулемётов, бойцы под прикрытием этого огня идут на штурм. По фасаду у дома десять окон, в каждое летит по гранате.

      Бойцы, подсаживая друг друга, лезут в окна первого этажа. БТРы работают по второму этажу. Внутри здания раздаётся ещё несколько взрывов гранат. Очереди быстро смолкают. Иногда раздаются одиночные выстрелы. Через пару минут из двери высовывается сержант-разведчик и машет рукой, мол, готовы и начальство на инспекцию принять. Идём с Корнеевым к зданию. Сержант у двери как-то бледновато выглядит. Корнеев спрашивает, не ранен ли он.

      – Не, товарищ старший лейтенант, все наши целы. Немцев всего пятеро было. И там пацаны, человек пятнадцать в одной комнате, всех гранатами положило.

      – Взяли кого живым?

      – Да, есть один унтер раненый.

      – Пошли, посмотрим.

      Сержант ведёт нас по коридорам. Заходим в комнату. Явно – казарма. Десяток железных армейских двухъярусных кроватей разбросано по большому – метров пятьдесят квадратных – помещению. На полу трупы детей лет 10–15. У комнаты два окна. Соответственно две гранаты сюда прилетело. Сержант и ещё один боец, бледные, руки дрожат, топчутся на середине комнаты.

      Боец дрожащим голосом

75

Schwerer geländegängiger gepanzerter Personenkraftwagen (или Sd.Kfz.247 – тяжёлый внедорожный бронированный пассажирский автомобиль) – специализированный штабной бронированный невооружённый автомобиль Вермахта. При подготовке к рейду на рембазе в Кизляре на них установили МГ-34. Масса – 4,6 тонны.

76

SdKfz-250, Sonderkraftfahrzeug-250 (специальное автотранспортное средство 250) – германский лёгкий полугусеничный БТР периода ВМВ. Штатное вооружение – два МГ-34. Масса 5,8 тонны.