Ясновидец Пятаков. Александр Бушковский

Непонятно. Дома загородного себе не построил. Хоть и рубит их чуть не по десятку в год, а всё для других, для заказчиков. Сына не родил. Посадил ли дерево – неизвестно, но по миру не поездил, не видел его и жизни не знает. Бесцельно как-то существует… Сейчас, гляньте-ка, из угла в угол ходит и никак не решится ей что-то сказать.

      4

      Ярче всего из разноцветного детства Гаврик запомнил похороны деда.

      Дед любил Гаврика больше других внуков, и Гаврик чувствовал это. Замечал, что дед всегда разговаривал с ним как со взрослым. Всегда, сколько Гаврик помнил, даже лет с шести. В свои теперешние тринадцать он вспоминал, как ещё дошкольником, сидя рядом на завалине, беседовал с дедом о звёздах на небе, которые отражались вечером в притихшем июльском озере, о жизни и смерти. Удивительно, почему Гаврик так отчётливо помнил эти разговоры?

      – Как это «мы умрём»? – настойчиво спрашивал он деда. – Нас совсем не будет? Совсем-совсем?

      – Ну… – Дед подыскивал слова. – Тут, на этом свете, не будет. – Жестом полководца он указывал рукой на озеро и деревню. – На том будем! – Он тыкал пальцем в небо. – Если повезёт. Тут в землю закопают, а там отвечать придётся.

      Палец у деда был тёмный от машинного масла и немного кривой. Ещё в молодости раздробил его молотом в кузнице.

      – На небе? – Гаврик силился представить. – Мы, что ли, летать будем?

      – Кто летать, а кто и в пропасти ледяной тонуть. В бездне.

      – Где?

      – В бездне. Бездна – это когда…

      – Когда дна под ногами нету, да?

      – Точно.

      – Я знаю, как это. Папа меня учил плавать, а я плакал, не мог, когда дна нет и вода холодная. А мы в земле полежим-полежим и встанем, да?

      Дед удивлённо глядел на внука:

      – Пожалуй, что и так.

      – А кому будем отвечать? Учителю? – продолжал любопытствовать Гаврик. – Мишка в школу пошёл, там учитель на уроке спрашивает, и надо отвечать.

      Мишка был старшим братом Гаврика.

      – Учитель был здесь, – вздохнул дед, – а там будет судья. Там не забалуешь. Вот там, после смерти, судья и решит, куда нам, летать или в бездну падать.

      – Откуда ты знаешь, деда? Ты же ведь ещё не умер?

      – Я, Гавриил, два раза умирал, да снова ожил. Один раз на войне, а другой на охоте. Под лёд провалился, чуть не утоп. Промок и заболел. И лежал в лесу без памяти. Вот и…

      – И по небу летал? – обрадовался Гаврик.

      – Что ты, друг мой дорогой! – Дед сморщился, как от зубной боли. – На небо меня не пустили. Хорошо хоть, в пропасть не свалился. На самом краю висел. Спасибо тёзке твоему, вытащил за шкирку…

      – Какому тёзке?

      – Тёзка – это тот, у кого имя, как у тебя. Вот как тебя зовут?

      – Гаврик.

      – А полное имя?

      – Гавриил Петрович Пятаков.

      – Молодец, Гавриил Петрович! Твой тёзка меня и вытащил.

      – Там, что ли, есть Гавриил Петрович Пятаков? – удивился Гаврик.

      – Пятакова