По заявкам сельчан. Наталья Мелёхина

для молодых!». Затем следовала вторая песня – для родителей жениха, третья – для родителей невесты, четвертая – для свидетелей и так далее, для каждого гостя. Но, теперь – где те молодожены? Где те юбиляры? Лежат под крестами и памятниками. Когда Манефа Николаевна, последняя жительница Васильевского, умерла, Женю увезли в дом инвалидов в райцентре, откуда он примерно раз в год сбегал.

      У дурачка никак не укладывалось в голове, что его деревни больше не существует. Он думал, что однажды вернется туда, а все избы стоят целехонькие на месте, и снова можно будет летом пасти коров, зимой колоть дрова и развлекать сельчан своим песнями.

      – Женя, твою ж мать! Ты, что, опять из дурдома сбежал? – вместо приветствия нахмурился Вадим, воткнув лопату в снежную кучу у калитки. Он сразу представил, как придется завтра звонить в райцентр, в «дурку», рассказывать, что беглец найден. Приедут Женю забирать, а он же добром никогда не сдается: санитары руки заламывают, а Женя, в голос, ревьмя ревет, как раненая корова, не хочет из родных мест уезжать. Раз на такое полюбуешься – долго потом вспоминается.

      – В Васильевское-то, вон, дорога есть от Евсеевки, – вместо ответа на вопрос про дурдом Женя показал в поле за околицу. Там, действительно, вилась лентой тракторная дорога по снегу. – Избу свою проведаю.

      – Дурында! Лес там валят. Гусеничниками таскают. Нет никакого Васильевского – сугробы одни. И нет твоей избы, Женя. Сколько уж раз тебе объясняли! Давно нет, – Вадим достал пачку «Балканки» и закурил.

      – Это все Жара, Вадимко, – с уверенностью заявил старичок-дурачок, снял голицу и деловито высморкался.

      – Какая еще жара? – рассмеялся Вадим, но в памяти, после Жениных слов, тут же зашевелились любимые когда-то, в детстве, бабкины байки, что жил-де в деревне Бакшейка ведьмак по имени Иван Жара. Мол, мог он так людей заколдовать, что не узнавали они своих деревень и не могли, без чужой помощи, найти родную избу. – Сказки все это, Женя. Легенды. Понимаешь? Неправда это.

      – А мать сказывала, что правда. А бабушка, та и видывала его. Заколдовал меня Жара! Вот и не могу избу свою найти. Помоги мне, Вадимко. Пойдем вместе в Васильевское, ты-то не заколдован, в избу меня приведешь.

      – Да этот Жара умер, хрен знает, в каком году, за сто лет до твоего рождения! – махнул рукой Вадим, но про сказки уже не заикался.

      – А что это, Вадимко, за будка красная? – Женя указал на красную телефонную будку посреди деревни.

      Когда-то о телефонной связи сельчане могли только мечтать: заветные аппараты, в лучшем случае, работали в колхозной конторе или на почте. Потом появились сотовые, и все деревенские обзавелись ими. И вот тут оказалось, что, наконец-то, и до медвежьих углов дошла очередь телефонизироваться. Уличные телефонные будки установили в каждой деревне. Правда, чтобы звонить, требовались какие-то особые пластиковые карточки. Что за карточки? Где их покупать? Никто не знал. Все по-прежнему