Крестная дочь. Андрей Троицкий

из головы вздорную затею с женитьбой. Сейчас это не ко времени, да и кандидатура раздатчицы из столовой больше не будоражила воображение. Он сел за руль служебной машины и отправился в ювелирную скупку «Агат», хозяин которой на безвозмездной основе консультировал милиционеров на предмет оценочной стоимости похищенных или найденных драгоценностей, а заодно уж сливал правоохранительным органам кое-какую информацию. Не мешает прикинуть цену золотых безделушек и камушков, пропавших из квартиры Волгиной.

      Добравшись до места, Девяткин выключил мотор и, вытащив из кармана записную книжку, сделал пометку для памяти: «Заскочить к С. Н. Олейнику». Этому типу, владельцу фирмы контейнерных и грузовых перевозок «Вектор», принадлежит пропавший самолет «Тобаго». Олейник – член аэроклуба «Крылья» и давний приятель летчика Зубова. Авось скажет что-то дельное. Впрочем, сегодня к нему не успеть. Как-никак большой человек. Просто так, распахнув дверь ударом ботинка, в его кабинет не завалишься. С таким гусем о встрече надо договариваться заранее.

* * *

      День клонился к вечеру, солнце задело край дальнего холма, южный ветер, дувший весь день и притащивший с собой удушающую жару, немного стих. Столб дыма, выросший на горизонте еще утром, сделался немного светлее. Он поднимался почти вертикально, таял в вышине, застилая ранние блеклые звезды. Горело где-то не слишком далеко, километрах в пятнадцати-двадцати отсюда, судя по карте, там нет никаких поселков. Но какая вера старой карте?

      Зубов и Суханов, наблюдавшие за дорогой, готовились оставить позицию и спуститься к месту ночевки, как только стемнеет. Истекли вторые сутки, но машины не появлялись. Зубов сказал себе, что не надо ждать от жизни многого, когда она ничего не обещает. Не повезло сегодня, значит, фарт покатит завтра.

      Заброшенная дорога, проходившая внизу, по-прежнему была пуста. Если не считать двух бродяг, которые прошли по ней еще утром. В шесть вечера впервые за последние сутки пропылила арба. Худой лошак, которого погонял мужик в полосатом халате, едва тянул повозку с колесами от мотоцикла. На деревянном настиле три тюка с барахлом, завязанным в простыни, заступ и тело женщины, завернутое в плюшевую скатерть с кистями. Зубов хорошо разглядел возницу с закопченной перепачканной сажей физиономией. И увидел лицо женщины: нижняя часть лица, скулы и подбородок, обмотана белой тряпкой, сквозь ткань проступали бурые пятна засохшей крови. Арбу трясло, скатерть распахнулась, стало видно полосатое платье, разорванное на животе, икры ног, посиневшие, но как-то неровно, полосками. Будто при жизни женщину исходили кнутом или вожжами.

      – Мать их, что же тут происходит? – процедил сквозь зубы Суханов. – Прилетели в каменный век. А тут то ли война, то ли что похуже.

      Едва слышно бухтел транзисторный приемник, настроенный на Москву. В часовых сводках новостей Узбекистан иногда поминали, по словам диктора, уличные беспорядки продолжаются на самом юге, где-то у границы с Киргизией, за многие сотни километров отсюда. В города и поселки, охваченные