Ящик с проклятием. Мартин Стюарт

не лгу! Я много лет даже не вспоминал о шкатулке. И почему ты вообще спрашиваешь – кого волнует, открыта она или нет?

      – Нас волнует, потому что творится какое-то безумное дерьмо, – ответил Аркл, указывая на стол клешнёй краба. – Я же тебе говорил, мужик, – крылья насекомых. Я принёс в жертву стрекоз, и теперь они вернулись.

      – В моём доме разбились зеркала, – подхватила Лэмб, отрывая кусок от пиццы Хэдли. – Все разом. Отец просто с ума сошёл. Я тогда пожертвовала зеркало, помнишь? Значит, это всё шкатулка. И если мы её не открывали, остаёшься ты.

      – Это был не я, – отрезал Сеп. Он засмеялся и покачал головой. – И со мной ничего странного не случилось, и даже если бы случилось, то явно не из-за ящика для жертвоприношений. Как это вообще работает?

      – Ты же у нас гений, – произнёс Мак. – Вот и скажи нам.

      – Хорошо, скажу: никак. Вы ошибаетесь. Доедайте и уходите.

      Аркл посмотрел вниз.

      – Почему ты не носишь носки?

      – Что? – опешил Сеп. – Просто… не ношу и всё. Так удобнее.

      – Ты что, хиппи?

      – Заткнись, Даррен, – оборвала его Лэмб. – Я тебе не верю, Сеп. Ты бы как раз мог такое дерьмо провернуть.

      – Да ладно? – переспросил Сеп. – Сама знаешь, в школе меня в основном гнобят как раз потому, что я никакого дерьма не проворачиваю. Ну то есть всю дорогу я соблюдаю правила и делаю домашку – а теперь, словно какой-то друид, заочно колочу зеркала у тебя дома?

      – Это же ты предложил принести жертву! – рявкнула Лэмб.

      – А что за фигня такая – друид? – медленно протянул Аркл.

      – Волшебник, – пояснила Хэдли.

      – Вот вы зануды, – скривился Аркл.

      Хэдли собрала грибы со своей пиццы и соорудила небольшую горку в центре коробки.

      – Они не придумывают, Сеп, – прошептала она, положив руку в перчатке на колени.

      – О да, – подхватил Аркл. – Расскажи ему о своём сне, Молочная Девочка.

      Хэдли впилась в него взглядом сквозь белую чёлку.

      – Не называй меня так.

      Только тут Сеп заметил, насколько она измученная и усталая.

      – Продолжай, – велела Лэмб.

      Хэдли вздохнула.

      – Я вижу этот сон последние пару ночей, – призналась она, глядя в стол. – В смысле, про мою жертву. Слышу голос, говорящий такие вещи, о которых больше никто не знает. То, что я писа́ла, когда была маленькой.

      Сеп вспомнил, как в тот день на поляне они собрались вокруг каменного ящика, вспомнил, как бросил Барнаби вслед за маленькой красной книжкой Хэдли.

      – Твой дневник? – уточнил он.

      Она кивнула.

      – Цитируют дословно. Я уже сама позабыла, что писала, но тут вспомнила. Мне страшно ложиться спать.

      Сеп задержал дыхание – так хотелось к ней прикоснуться.

      – Подсознание – штука мощная, – наконец выдал он. – На самом деле мы такое не забываем, просто одни воспоминания заваливаются сверху другими. Сейчас все переживают из-за экзаменов – вот мозг и выкидывает фокусы.

      – Ну я-то уж точно не переживаю, – возразил Аркл. – На математике так вообще уснул. И без проблем могу вздремнуть в любое время.

      – А