Игра Анук. Акрам Эль-Бахай

хочешь отменить.

      Желание? Откуда обезьяна знает о желании? Необъяснимо.

      – Я хотела, чтобы мои родители были только моими, – прошелестела Анук.

      – И в чём проблема? – Пан поглядел на дневник на столе, как будто мог в него заглянуть, и продолжил: – Младшие в семье иногда раздражают. И даже часто. Да что там, всегда. Тебе без неё лучше. Пусть родители будут только твоими? Солидное желание.

      – Жестокое! – возразила Анук.

      – Зато честное, – не согласился шимпанзе. – И зачем только вы, люди, всегда притворяетесь? Это так фальшиво. Вот я всегда говорю: будь собой. Тёмная сторона есть у всех, даже у самых милых. Обычно вы её скрываете или вообще не желаете замечать. Но она всё равно время от времени проступает.

      Анук провела по животу: где же в её душе эта тёмная сторона?

      – Получается, во мне есть капелька шимпанзе?

      – Нет, – Пан скроил презрительную гримасу, – это в тебе говорит человек.

      – Но как так может быть? Желание просто взяло и сбылось! Я записала его на ночь, а утром сестра исчезла, – тихо произнесла Анук. Её душили отчаяние и раскаяние.

      – А! – кивнул шимпанзе. – Совесть мучает. А ты как думала?

      И Пан зашагал по комнате, как учитель, который что-то объясняет.

      – Удивляешься, что желание взяло да сбылось? Ну, деточка, чего же ты хотела? Это же заветное желание. Иначе я бы сюда не явился. А заветные желания исполняются, если они от всего сердца и загаданы всерьёз. Рано или поздно, но обязательно исполняются. В твоём случае – слишком скоро, да?

      Пан грубовато загоготал, но Анук его никак не поддержала, и он продолжал:

      – Как сестру-то зовут? – Он поглядел на страницу со страшным заветным желанием и прищурился.

      Неужели разобрал?

      – Майо?

      – Майя, – поправила Анук и решительно забрала у нахальной обезьяны дневник.

      Он, конечно, на вид не опасен, просто очень уж чудной.

      – Что, растерялась, деточка? – Шимпанзе выпустил в сторону Анук колечки сигарного дыма.

      – Не могли бы вы тут не курить? Это детская… подростковая… моя комната! И да, растерялась. И ничего не понимаю.

      Анук с трудом сдерживала слёзы. Но унять дрожь в голосе не могла.

      – Чувствуешь себя виноватой. Придумала другое заветное желание. Чтобы отменить первое. Светлое начало борется с тёмным.

      Пан убрал сигару в карман костюма, где она продолжала дымить.

      – Откуда вы знаете о заветном желании?

      Шимпанзе снова грубо хохотнул и почесал мохнатый подбородок:

      – Можешь обращаться ко мне на «ты». Не думаешь же, будто первая загадываешь заветные желания в день своего рождения? Их загадывают с тех пор, как дни рождения существуют. Как минимум с тех времён, когда древние египтяне праздновали дни рождения своих фараонов. Желаю такую пирамиду, чтобы все дивились моему величию! – Пан закатил глаза. – А тому, кто захочет отменить своё заветное желание, кто всем сердцем о нём сожалеет, присылают игру. Кто поумнее, тот об этом знает. Но ты, видно, не в курсе.

      Анук отрицательно покачала головой.

      – Инструкцию