Холодная весна. Годы изгнаний: 1907–1921. Ольга Чернова-Андреева

дикими травами и кустарником. Там в первый раз я попробовала “сладкий лимон” – грейпфрут, бывший тогда большой редкостью. На маленьком привитом дереве висели с одной стороны апельсины, а с другой – лимоны.

      Вскоре по приезде заболел Вадя, он простудился во время путешествия. Мы ехали третьим классом, со многими пересадками, и нам пришлось ночью долго ждать поезда в Турино. Вадя слег. Вскоре он как будто поправился, и ему позволили выходить, но через несколько дней у него поднялась температура, и доктор обнаружил плеврит.

      Ваде было десять лет; мне и Наташе по восьми. Брат был умным и одаренным мальчиком – уже тогда он очень хорошо рисовал и писал стихи и рассказы. Он был добр, и его отличало во всем какое-то особенное благородство даже по внешности – тонкий, красивый, с черными задумчивыми глазами. Среди наших сверстников – будь то в Выборге, Париже или Италии – он пользовался авторитетом, несмотря на мягкость характера. И взрослые – старые и молодые, шумной толпой гостившие у нас, – относились к нему с уважением. Он никогда не обижал нас, младших, и мы все были очень дружны.

      Нашим любимым занятием с самого раннего детства было, взобравшись на диван или на широкую кровать, рассказывать друг другу приключения семьи медведей по фамилии Галкины. Прототипами наших героев были плюшевые медведи – игрушки разной величины, белые и бурые: Миша, самый большой, Сявка (переиначенное Васька), Кошекин, Цыцын, Безбальчик, Фюнфа и еще много медведей и игрушечных обезьян. Действие происходило в выдуманной Амишачьей стране. Дети, конечно, не слушались родителей, а те воспитывали их при помощи строгих гувернанток, которых звали Линки. Мы при этом брали большие листы бумаги и тут же рисовали то, что происходило среди медведей, – таким образом как бы предвосхищая жанр “комиксов”, который впоследствии получил большое развитие.

      Мы все рисовали, но Вадя лучше всех; он с невероятной быстротой умел передавать движение и сцены со многими действующими лицами. Мы придумывали и другие, соседние с Амишачьей страны, например страна Фуфырь, где жили смехотворно разряженные женщины, или страна, где любили грязь и всеми силами боролись с чистотой.

      Иногда мы выбирали и более реальные сюжеты и рисовали на тему “сумасшедшие бегут”. В своем беге они натыкались на уличные фонари, опрокидывали прилавки, сваливали с ног людей, а за ними гнались полицейские и прохожие. Так, вместе, мы проводили целые часы, а во время болезни Вади садились около его постели. Обязательным условием этого занятия было отсутствие взрослых.

      Когда потом Вадя поправился, доктор позволил ему гулять с нами и даже купаться в море. Мы быстро научились плавать. Виктя смастерил нам большие пробковые пояса, и мы иногда заплывали очень далеко. В заливе стояли старые военные корабли, покрытые темно-рыжей ржавчиной, и мы иногда к ним подплывали. Обыкновенно море было спокойно, и небольшие волны плескались у берега.

      В Феццано была только маленькая начальная школа. Мама познакомилась с учительницей, синьориной Ольгой Бронци, которая взялась преподавать