Плавни. Виктор Казаков

себе понятие бесконечности, подумай о человеческой глупости.

      – Браво, Женя! И как ты узнаешь, что говорят французы? – Унгурян не скрывал удовольствия от встречи. – Не сердись, кроме этой водометной установки, – он похлопал ладонью по крыше кабины, – у меня не было ничего другого, способного остановить твой целеустремленный бег.

      – А тебе обязательно надо было меня останавливать?

      – Обязательно! Я придумал и спешу подарить тебе несколько замечательных фраз, литературных, можно сказать, шедевров!

      Валентин втянул голову в кабину и вытащил из «бардачка» грязную тетрадь. Махнул рукой:

      – Подходи.

      Ковалев пересек улицу и сел на подножку поливалки.

      – «Шире размах прыжков в воду!» – открыв тетрадь, торжественно, как на митинге, прочитал Унгурян. – Прекрасный заголовок для спортивных обозрений! А это – реалистическая по форме и социалистическая по содержанию реклама: «Не будь, товарищ, дураком, купи в рассрочку дырокол!» Каково сказано, Женя, а? Еще один шедевр, познакомь с ним своего редактора Рошку – он ему пригодится для сочинения очередного наболта: «Кадры решают все, даже кроссворды!»

      Ковалев, подозревая, что «шедеврами» исписана не одна страница тетради Валентина и чтение всех их закончится не раньше восхода солнца, остановил все более воодушевлявшегося водителя поливалки:

      – Как к тебе приходит вся эта чушь, Валя?

      Валентин почесал за ухом:

      – Фразы навеяны нашей светлой действительностью. Вчера идеологическая работа в городе – и до этого, как ты знаешь, пребывавшая на небывалой высоте, получила дальнейшее развитие: в Прутске обновилась наглядная агитация. На воротах рынка, до этого безыдейных, теперь объявлено: «СССР – наша Родина!»; у входа в парк на алом кумаче – от имени миллионов: «Все наши мысли – о тебе, партия!» Я решил попробовать в том же жанре, и если ты одобришь…

      – Одобрю. А теперь скажи мне: среди идеологических шедевров, которые ты так старательно вызубрил, не попадался тебе плакат, призывающий в рекордные сроки осушить наши плавни?

      Валентин втянул голову в кабину и уже без балагурства ответил:

      – Такого плаката в городе пока нет, Женя. Пока.

      – Думаешь, повесят?

      Унгурян пожал плечами:

      – Город гудит; говорят, техника на озерах появится уже осенью.

      Помолчали.

      – А я не верю, – Ковалев встал с подножки. – Преступления совершаются, когда они кому-то выгодны. А кому нужны осушенные плавни? Колхозам? Помидоры выращивать? Их уже сейчас в районе убирать некому.

      – В действиях властей ты ищешь логику…

      – Конечно, не в дурдоме же мы!

      – В дурдоме было бы проще: там Наполеон думает исключительно об интересах общественных. А настоящий Наполеон, имею на этот счет глубокое убеждение, никогда не забывал и об интересах собственных, шкурных,