Семейное дело. Вадим Панов

опасливо попятился, забыв и про обрез, и про нож. Какой там обрез, когда тут – тако-ое!

      «Нечистая! Как есть – нечистая!»

      Гунявый ждал смерти, но графиня его не тронула. Пробормотала что-то неразборчиво, взмахнула рукой, как делал когда-то давно ярмарочный фокусник, и… И настоящий ураган завертелся под окнами усадьбы, как раз в том месте. Мощный всесокрушающий смерч, какой раньше Гунявый видал только на картинке в мартовском номере журнала «Вокруг Света» за тысяча девятьсот двенадцатый год! Журнал тот он выпросил как-то у заезжего охотника на пыжи, читать не читал – не шибко-то был грамотен, – а картинки рассматривал и даже подпись попросил сельского писаря грамотея прочесть: «Торнадо в Северо-Американском штате Техас». И вот здесь, во дворе графской усадьбы, именно это сейчас и было – торнадо!

      Исполинской силы вихрь подхватил налётчиков, поднял в воздух, закружил, словно осенние листья, и понёс куда-то далеко-далеко… Впрочем, не дальше Тёмного озера, куда – прямо в воду – и сверзились все трое.

      А выплыл потом один – Гунявый.

      Пожалела его ведьма, не сгубила…

* * *

      – Так вот ты какое, бесплатное муниципальное жильё для молодого специалиста… – Лера ещё раз проверила правильность адреса, убедилась, что напечатанные в ордере название улицы и номер полностью совпадают с содержимым ржавой таблички на углу дома, вздохнула, вернула документы в сумочку, медленно въехала в ворота, сняла мотоциклетный шлем и прищурилась: – Нет, я понимаю, что бесплатно полагается только сыр в мышеловке, но это… это…

      Подходящее сравнение пришло на ум секунд через пять.

      – Это ведь уже съеденный сыр! И переработанный.

      Однако оценить её остроумие никто не смог – во дворе старого строения девушка была совершенно одна.

      – И, возможно, не один раз переработанный!

      Лера ещё раз вздохнула, поморщилась, перевела взгляд на кривую берёзу, зачем-то выросшую слева от дверей подъезда, и неожиданно подмигнула ей:

      – Что скажешь?

      Берёза прошелестела листьями невнятный ответ и застеснялась. Судя по всему, ей впервые предложили принять участие в дискуссии о достоинствах здания, и слов элементарно не нашлось. Впрочем… Какие уж тут слова…

      Старый четырёхэтажный дом, с горбатой крышей и чёрными проёмами окон, чем-то походил на гроб или на выбросившегося на берег кашалота. Или на выбросившегося на берег кашалота в гробу. Казалось, что угрожающе нависающее над узеньким двориком здание готовится рухнуть на него, заполнив гнилыми обломками, и лишь выбирало подходящий момент, чтобы обеспечить как можно больше жертв и разрушений.

      Дом выглядел опасным, тревожный шелест кривой берёзы лишь подтверждал это ощущение, но деваться было некуда – ордер предписывал селиться, и девушка нехотя слезла с ярко-розового скутера.

      – Home, sweet home… чтоб тебя… Посмотрим, каков ты изнутри…

      Как выяснилось – не лучше, чем снаружи.

      Поднявшись