Знание в контексте. Игорь Прись

его истинного мнения нарушается. Его мнение с лёгкостью могло бы оказаться ложным; оно оказалось бы ложным, если бы Барни посмотрел на любой фальшивый амбар (фасад амбара). Заметим, что при тех же начальных условиях и методе формирования мнения – Барни находится в районе фальшивых амбаров и случайно смотрит на находящийся перед ним объект, который он принимает за амбар – в возможных мирах мнение Барни «Передо мною амбар» не варьируется, но его истинность варьируется. То есть мнение Барни истинно в актуальном мире, в котором он смотрит на настоящий амбар, и ложно во всех ближайших возможных мирах. В нашей классификации это случай (В.2).

      Данный пример можно незначительно модифицировать. Предположим, что Барни формирует несколько иное мнение, а именно мнение «Этот конкретный объект, который находится передо мною (который я вижу), амбар». Это мнение варьируется в возможных мирах, поскольку варьируется сам объект, на который смотрит (в возможной ситуации) Барни. Это случай (С). При этом мнение варьируется и ложно во всех возможных мирах, за исключением актуального мира (случай (С.2)). Таким образом, если в рамках этой интерпретации принять условие безопасности истинного мнения в слабом смысле, апеллирующее лишь к истинности мнения во всех возможных мирах, в которых формируется то же самое мнение, мы приходим к неверному результату, что мнение Барни «Этот конкретный объект, который находится передо мною (который я вижу), амбар» есть знание. (К возможным ситуациям, в которых это мнение фиксировано, относятся лишь ситуации, в которых Барни смотрит на один и тот же (настоящий) амбар. В этих ситуациях мнение истинно. То есть истинность мнения безопасна в слабом смысле. Но само (истинное) мнение не безопасно)[54].

      Эпистемология без риска позволяет опровергнуть эту точку зрения. В случае с Барни, так же, как и в случаях, в которых, в отличие от случая с Барни, имеется когнитивный (причинный) «провал» между истинным мнением и истиной/фактом (см. ниже пример с фермером), риск формирования ложного мнения высок. Поэтому с точки зрения эпистемологии без риска истинное мнение Барни не является знанием.

      В другом известном примере фермер при нормальных условиях видит в поле овцеподобную собаку, которую он принимает за овцу, и за которой действительно случайно оказалась овца [67]. Истинное обоснованное (причём обоснование может быть более или менее сильным) мнение фермера «В поле овца» не является знанием, поскольку оно с лёгкостью могло бы оказаться ложным. В ближайших возможных мирах (то есть при тех же (или близких) начальных условиях и том же (или близком) методе наблюдения) мнение фермера не меняется, но оно оказывается ложным. В нашей классификации это случай (В.2). Причём во всех ближайших мирах (за исключением актуального мира) мнение фермера ложно.

      Так же, как и в случае с Барни, это пример можно переформулировать. Предположим, что фермер формирует мнение «Здесь (в этом месте) и теперь (в это время) в поле находится овца». В ближайшем возможном

54

Некоторые философы утверждают, что Барни знает, что перед ним настоящий амбар. Основанием для этой точки зрения является тот факт, что в известном смысле Барни формирует своё истинное мнение эпистемически удовлетворительным образом, применяя свои когнитивные способности. Например, согласно Соса, истинное мнение Барни является компетентным и подходящим и, следовательно, является знанием. (В то же время Соса полагает, что мнение Барни не удовлетворяет условию подходящести второго порядка (которое является модальным условием) и, соответственно, не является полным знанием.) [51]