Наследство Ньютона. Евгений Минаев

пейзаж Пулковских возвышенностей казался игрушечным макетом, где дома и машины смотрелись не больше спичечных коробков. Вечером того же дня, когда раздался звонок из Сеула, в гости заявился сам Конклифф, вид у него был крайне встревоженный, если не сказать, сильно нервозный. Он смотрел красными от бессонницы глазами, но голос был тверд и ровен.

      – Я вынужден обратиться к Вам, хотя знаю, что процессы в Вашем организме еще не совсем завершены. Однако обстоятельства изменились.

      После чего он коротко поведал историю своей семьи, в которую входила, как оказалось, и Николь. Теперь многое Андрею стало понятно.

      – Я родился в 1725 году, незадолго до кончины моего отца Исаака Ньютона. Моя мать была еще совсем девочкой и брала у старого лорда уроки математики. Живя последние годы в уединении, отец мало с кем общался. Но все же не чурался своих наивно простодушных соседей. Девочка попала к нему совершенно случайно, по просьбе родителей. Никто не предполагал, чем все может закончиться. У нее рано проявились способности, она оказалась талантливой ученицей и смогла по достоинству оценить гения.

      Старик говорил, почти не глядя на Корнева.

      – Между ними случилось то, что нередко бывает между стареющим мужчиной и юной, молодой женщиной, когда, подобно могучей птице, природа делает магические взмахи крыла. Вспомним хотя бы историю с Гете. Как говорится, любви все возрасты покорны. – Старик неожиданно ухмыльнулся. – Это, кажется, у Пушкина было написано. Но мысль далеко не новая. Отец стеснялся возникшего чувства. Мать была гораздо решительнее. Она рассказывала, что ей было абсолютно наплевать, что скажут родители, или подумают соседи. Но продление духа Ньютона должно было получить дальнейшее земное воплощение. По уговору между семьей Конклифф и Ньютоном все было скрыто от окружения. Общество никогда не было посвящено в эту тайну. Ни одни историк великого ученого не пронюхал и не написал об этом ни строчки. После кончины Исаака Ньютона мать продолжила его опыты и получила обнадеживающие результаты. Это помогло ей предвидеть и устроить не только свою жизнь, но дать мне шанс на практике реализовать достижения родителей.

      Марлин откинулся на спинку стула и закрыл глаза. Показалось, что он погрузился в пучину воспоминаний. Но то, что продолжало его тревожить, отражалось на углубившихся складках его лица. На память пришли примеры вспыхнувших отношений между стареющими мужчинами и юными девицами, готовыми пожертвовать общественным положением, и даже жизнью. Гений немецкой поэзии Гете, русский писатель Иван Бунин, великий Чарли Чаплин, в конце концов, – всё разные эпохи и другие времена, но ситуации схожие. Он – стареющий лев, она – юное очарование. Молодых женщин увлекала неповторимая красота «уходящей натуры». Банальная история.

      – Как звали Вашу мать? – Спросил Андрей, чтобы ускорить его рассказ.

      – Маргарет. – Вздрогнув от неожиданности, ответил старик. Он поднял глаза и вопросительно посмотрел. – По линии бабушки семья была французского происхождения и имела бретонские корни. Они бежали от