.

– двое пенсионеров, чей разговор я как-то невольно послушал в очереди возле рентгенкабинета в нашей районной поликлинике) Максиком Алкиным наконец-то забудут! Уже ради одного этого, наверное, стоит жить дальше…

      – Это такая женщина, которая поёт, которая пришла и говорит, – сострил я. – Понимаю, что подобное определение звучит абсурдно, но тем не менее… А вообще, это особо и не важно, поскольку рассказывать про этого персонажа долго, противно и неинтересно. Ради бога, не засоряй всякой попсовой шелухой свою оперативную память…

      – Как скажете, командир, – усмехнулась Кэтрин, сняв и убрав обратно в пудреницу эти суперсерьги, и продолжила: – Ну почему же исключительно поп-певиц? Просто надо понимать, что по какому-нибудь «лицу с обложки» информации всегда значительно больше, чем по некой усреднённой женщине из какого-то там конкретного века. А кто во все времена чаще всего попадает на обложки? Правильно – актрисы, певицы, фотомодели, королевы и принцессы и, куда реже, женщины-политики или бизнес-леди. Собственно говоря, различные усреднённые внешние признаки для определённой эпохи и географической точки, если они, разумеется, не касаются конкретного исторического лица, «Нахамер» может почти мгновенно подобрать автоматически. А что касается хорошего качества изображения – детально воспроизводить чью-то внешность, к примеру, по чёрно-белой, газетной фотографии более чем проблематично, особенно учитывая здешнее качество печати…

      – А вот это здорово! Говоришь, «конкретного исторического лица»? – выдал я.

      И тут меня, что называется, осенило, поскольку в моей голове начали возникать смутные контуры некоего плана. Конечно, это будет чересчур нагло, но именно в силу этого вполне может и проканать…

      Подозреваю, что когда в вечерних сумерках 27 октября 1962 года в ту самую спрятавшуюся в Шпессартских горах долину в районе Гальсбах-Флёхсбах, въехал большой тёмно-серый (у нас подобный цвет с советских времён обычно именуют «мокрый асфальт») «Додж Феникс» 1960 года, со стороны это выглядело вполне пристойно.

      Длинная американская машина была из тех далёких времён, когда Детройт со всей его автопромышленностью ещё не был скуплен на корню японцами (а тамошний арсенал ещё не пошёл под бульдозер, продолжая клепать танки), стремительного силуэта, с обилием хромированных деталей, четырьмя круглыми фарами и небольшими лжесамолётными стабилизаторами в районе задних дверей и багажника, выполненными в здешнем «ракетно-атомном» стиле.

      Разумеется, автомобиль украшали дипломатические номера, принадлежавшие американскому консульству в Мюнхене. Подозреваю, что в те времена это была отнюдь не самая крутая тачка, на которой передвигались первые лица государств и прочие дипломаты, но «Кадиллаки» или «Линкольны», увы, не были самыми распространёнными автомобильными марками в тогдашней ФРГ и, слава богу, что за сутки удалось найти хотя бы это. А нам была нужна именно солидная, классом близкая к представительской, американская машина, поскольку