Морпех. Подмога придет!. Олег Таругин

уж больше месяца прошло, мужики!

      – Даже так? – задумчиво хмыкнул старлей. – Выходит, время там и тут по-разному идет, приблизительно один к двум? За две недели в сорок третьем здесь месяц с лишним прошел. Любопытно.

      – А «тут» и «там» – это ты сейчас что в виду имел? – осведомился контрразведчик, по примеру младшего товарища избавляясь от верхней одежды.

      – Это я насчет теории параллельных миров, – ответил Степан. – О которых мы еще поговорим. Помнишь, я у товарища старшего прапорщика насчет даты празднования Дня Победы по телефону спросил? Если б он назвал другое число или год, я бы предположил, что мы попали в некую альтернативную реальность… короче, тарщ капитан, давай сначала в себя придем да перекусим? Тут разговор серьезный, в двух словах никак не получится. Короче, как в народе говорят, без поллитры не разобраться.

      – Так а я о чем?! – просветлев лицом, отреагировал на последнюю фразу Виктор Егорович, выставляя на стол пару консервных банок, нарезной хлеб в пакете и початую бутылку коньяка. Звякнув, рядом расположились два самых обыкновенных граненых стакана. – Перекусите да остограмьтесь, душ примите, а я пока в магазин смотаюсь, так что на меня не рассчитывайте, поскольку за рулем. Чай, кофе – по желанию, чайник я включил. Подходит такое предложение?

      – Нормально, – кивнул Степан, переглянувшись с особистом.

      – Только на улицу пока не выходите, дождитесь меня. Постараюсь обернуться поскорее.

      – Да мы как бы и не собирались, особенно в таком виде, – пожал плечами Алексеев, возясь с консервными жестянками. – Спасибо, Егорыч, выручил! Во всех смыслах выручил!

      Поколебавшись, сапер вытащил из кармана смартфон:

      – Степа, бате нужно бы звякнуть.

      – Нужно, – не глядя на поисковика, кивнул морпех, передавая Шохину открытую банку тушенки. – Только не знаю, как это правильно сделать. Как он, как мама? Ты говорил, в гости к нам ездил?

      – Нормально все. Батя твой так мне прямо и сказал – «не верю, мол, что Степки моего больше нет, считай, чуйка вещает, потому и пить за упокой не стану». Но нервы у него сильно искрили, не без этого. Короче, нажрались мы просто, за Афган вспомнили, то, сё.

      – А мама?

      – А мама вовсе ни о чем не подозревает, и сестренка твоя младша́я тоже. Когда ему комбат информацию после окончания маневров передал – они с Ткачевым давние знакомцы, если не в курсе, – батя твой матери ничего рассказывать не стал. Сказал, что ты на курсы убыл, вроде как в Сирию зимой собираешься, месяца через два вернешься и связи с тобой все это время не будет. Вот такие дела. Так чего, звонить станешь?

      – Попозже, Виктор Егорыч, не готов я сейчас к этому разговору. Да и что я ему скажу? Что в прошлое провалился, а потом обратно вернулся? Так он мигом сюда рванет. Опять же, командованию моему, что-то мне подсказывает, не стоит пока ни о чем знать. Так что побуду пропавшим без вести, а уж дальше решим, как поступить…

      Старший лейтенант мотнул головой в сторону внимательно прислушивающегося к разговору