Диверсант. Плата кровью. Алексей Юрасов

отрезала старуха, но слишком быстро, и я понял, что она врёт.

      – И всё же…

      Я не собирался уходить просто так.

      – Мне нужно знать!

      – Кто вы? – Голос бабки изменился.

      На несколько секунд я замер, обдумывая ответ, а потом сказал:

      – Друг. Я знал Пашу, мужа Ирины. Очень хорошо знал. Он умер на моих руках. Но перед смертью попросил рассказать ей, что с ним случилось. Мы с ним много общались, пока сидели в лагере на Украине. От него я узнал многое, в том числе и этот адрес.

      – Господи спаси! – перекрестилась соседка, а потом приоткрыла дверь и пропустила меня внутрь. – Заходи! Времена нынче неспокойные! Кругом уши.

      Я прошёл внутрь и остановился в маленьком коридорчике. Из мебели здесь ничего, только старая вешалка и отвалившиеся обои. Беднота… Беспроглядная и безнадёжная.

      – На кухню проходи. – Бабка протопала мимо. Я пошёл следом.

      Кухонька представляла собой небольшой квадрат метра в четыре по площади и была обставлена почти так же, как и коридор. Старая газовая плита, покорябанный стол, пара стульев. На столе стояла ваза с засохшим печеньем. Вот, пожалуй, и всё.

      – Садись! – приказала бабка.

      Послушно сев в углу, я замер в ожидании разговора. Старушка села напротив, долго всматривалась в мои глаза, так что мне стало не по себе. Я даже слегка заёрзал. Она усмехнулась и, встав, достала чашки и поставила чайник.

      – Сейчас чай попьём и поговорим.

      Мне даже стало как-то неуютно. Пришёл, да что там, почти вломился к ней в дом, и даже без подарков. Я поднялся.

      – Где здесь у вас магазин? Пойду что-нибудь из еды куплю. Неудобно мне.

      – Из еды? – улыбнулась соседка. – Тебя как зовут, соколик?

      – Николай.

      – А меня баба Клава.

      – Очень приятно.

      – Сразу видно, что ты нездешний. И не перебивай! – Она подняла руку. – Магазин у нас есть, только купить там ничего нельзя. Всё по карточкам. Живых денег ни у кого почти нет. Раз в месяц приходит машина и привозит карточки. Так и живём.

      Мне стало совсем неуютно.

      До чего довели страну!

      Суки!

      – Тогда что я могу для вас сделать?

      – Мне ничего не надо! Я уже своё отжила! А вот если ты и впрямь не балабол и можешь помочь Ире и детям, то я кое-что тебе расскажу!

      Я ничего не ответил, потому что в таких ситуациях излишняя бравада словами не нужна. Да и баба Клава всё поняла по моим глазам и, налив в чашки кипятка, пододвинула одну ко мне.

      – Пей и слушай!

      Она протянула мне пакетик с чаем. Я молча взял его, бросил в воду и принялся ждать, пока заварится.

      – Значит, забрали её два дня назад комитетчики.

      – Кто?! – удивился я.

      – Комитетчики. Так мы называем людей из миграционного контроля. Они подчиняются только Берлину и в принципе творят, что хотят. Могут людей средь бела дня на улице схватить.

      – И что, никто не выступает против?

      – Ну почему же? – усмехнулся бабка. – Выступают. Но протесты и мятежи жестоко