Бандит-2. Петр Син. Евгений Щепетнов

к мужику бегала, и теперь возвращается в свою комнату? А что – возраст самый тот чтобы усиленно думать о мужиках. Здесь ведь совершеннолетие наступает в пятнадцать лет!

      Да какая разница, куда и зачем она шла. Шла, и выскочил я из кабинета прямиком на нее. Девица застыла на месте, вытаращив глаза, а потом завопила так, что на ее вопли должны были сбежаться все стражники имперской столицы! Я давно не слышал такого громкого, яростного визга. Как сказал бы Роберт Локамп: «Этот младенец на самом деле необычайное дитя, его легкие наверное достают до бедер, иначе никак не объяснить такую невероятную звучность его голоса».

      Я бросился бежать по коридору, хотя бегом назвать мое передвижение можно было только с большой натяжкой. Я хромал, ковылял, с трудом тащил свою едва сгибающуюся ногу, и скоро обнаружил, что колено начинает болеть все больше и больше, причиняя мне острую мучительную боль. Не предназначено оно сейчас для быстрого передвижения.

      А потом мне навстречу вышел сам хозяин дома. Выскочил откуда-то из боковой двери – заспанный, одетый в шелковую пижаму – эдакий дедушка Мороз – белая борода, белые, пышные волосы. Он выглядел очень импозантно, очень благообразно – так и ждешь от такого типа, что он сейчас скажет: «Хо-хо-хо! А расскажи-ка мне мальчик стишок! И я дам тебе подарок!» Я сразу узнал его по описанию, данному мне Кердом. Трудно ошибиться, когда увидишь такого персонажа.

      Злодеи редко выглядят, как злодеи. Ну вот кто мог подумать на Чикатило, что он такая мразь? Или тот говнюк из Ростовской области, что вешал детей и снимал это на камеру – да кто мог даже в самых дурных мыслях подумать на этого хорошего человека?! Депутата и учителя! И вот этот – доктор, который убил десятки несчастных рабов, и не только рабов – разве он выглядит троглодитом-людоедом?

      Я не раздумывал ни секунды – поднял над головой дубинку, как самурай свой меч и бросился на «славного дедушку». Уйду я, или не уйду на волю – но башку ему точно размозжу! Отомщу за всех несчастных жертв, замученных этой тварью!

      И замер, не в силах сделать ни единого шага. Парализовало! У меня даже глаза перестали двигаться. А «дедушка» подошел, с искренним любопытством во взгляде осмотрел меня с ног до головы, а затем тихо и едва слышно хихикнул.

      А после на меня накатила боль. Дикая, выворачивающая внутренности, ужасная боль! Паралич закончился, я упал на пол и меня начало корежить в судорогах, пробегающих по телу волнами, и приносящих все новые и новые приступы боли. Меня вырвало на пол, все то, что я недавно выпил оказалось снаружи. А потом и то, что оставалось – желчь, слизь и что-то красное, пахнущее алкоголем.

      Как сквозь вату я услышал слова Велура:

      – Вино?! Ах сволочи! Ну, я им задам! Идиоты! Паразиты на моем слабом теле! А ты, придурок, запоминай: ты не можешь от меня убежать, так как это причинит мне вред. А задумав причинить мне вред, ты получишь вот такую боль. Ты не можешь даже подумать о том, чтобы причинить мне вред, физически, или каким-то другим способом – в противном случае