Что, если мы останемся. Сара Шпринц

рабочий день до шести вечера считался хорошим тоном. Или же хитроумной тактикой моих родителей не просиживать вместе вечера на диване, а проводить порознь, каждый в своем кабинете.

      – Какая честь! Чем обязан?

      Положить трубку. Немедля. Хотелось сделать это прямо сейчас. После каждого звонка родителям я вспоминала, почему так намеренно избегаю контакта с ними.

      – Не хотела тебя беспокоить… – Я намеренно включила дурочку, так как знала, что это доводит отца до белого каления. Потому что Гиллзам, видите ли, не пристало вести себя по-идиотски. – Я хотела узнать номер телефона нашего банковского консультанта. Похоже, с моими картами что-то не так.

      Отец коротко рассмеялся. И в этот момент я должна была уже понять. Но какая-то ничтожная часть меня все еще надеялась, что у отца есть что-то наподобие сердца. Голоса в трубке постепенно пропали, он, видимо, вышел из бюро. Джонатан Гиллз не вел личных бесед при сотрудниках. Я услышала приглушенный стук захлопывающейся двери кабинета.

      – Думаю, он не сможет тебе помочь, – ответил отец, а я закатила глаза. – Во всяком случае, пока я не разблокирую твои карты.

      Мне потребовалось целых три секунды, чтобы понять значение его слов. Я открыла рот, но с моих губ сорвался только истерический смех.

      – Очень смешно, правда.

      – Честно говоря, я надеялся на твой здравый смысл, Эмбер.

      Резкость в голосе отца и понимание происходящего парализовали меня. Не может быть, чтобы он… Нет, это абсолютно невозможно. Ни он, ни мать не могут знать о моем отчислении. Да, мой отец – профессор архитектуры в Университете Британской Колумбии в Ванкувере. Но слухи не распространяются так быстро! Это не школа, где родителей письменно информируют об успеваемости детей. Я взрослая и самостоятельная личность.

      Я судорожно сглотнула. Ведь так же?..

      – Может, объяснишь мне уже, в чем дело, – прошипела я в трубку. Отец усмехнулся, и у меня вспотели ладони.

      – Довольно грустно, что ты позоришь нашу семью, не сдав такой смешной предмет, как строительное право, но почему я должен узнавать это за ланчем с Генриеттой Галлахер?! В присутствии моих близких коллег и важного заказчика. Ты хоть представляешь, в каком свете нас выставляешь?

      Голова закружилась, и я крепче вцепилась в трубку.

      Нет, нет, нет. События разворачиваются не по плану. Родителям все стало известно. Хуже того, лично из уст моей профессорши. Ощущение, что меня подставили.

      – Я должна теперь извиниться? – От неожиданности паника привела меня в бешенство.

      – Это было бы весьма кстати, – рявкнул отец.

      Мне захотелось разбить телефон о стену спальни.

      Вот черт. Что дальше, Гиллз?

      – Я уже ищу работу. И думаю, что делать дальше.

      – Ты можешь не беспокоиться по этому поводу. Дальше у тебя – Ванкувер.

      Я нервно рассмеялась:

      – Если вы думаете, что из-за этого я вернусь, то вы ошибаетесь. Я совершенно не намерена…

      – Эмбер, боюсь, ты меня не совсем понимаешь.