Мечтающий в темноте. Кристина Сунторнват

мальчика было готово выпрыгнуть из груди, когда он ждал, пока старый монах закончит свою молитву. Что будет теперь? Почему отец Чам солгал этой женщине? Понга всегда учили, что монахи не обманывают.

      Наконец старик открыл глаза, опустил руки на колени и улыбнулся.

      – Как твоё имя? – спросил он.

      – П-понг, отец, господин.

      – Они назвали тебе твою фамилию в Намвоне?

      Плечи Понга вздрогнули. Он спрятал руки за спину, хотя было уже поздно.

      – Я знаю, что вы подумали, – пробормотал Понг, потирая большим пальцем татуировку. – Но вы ошиблись. Нас с мамой выпустили, честно и без дураков. Но произошла ошибка, и начальник тюрьмы забыл исправить мою татуировку. Мама собиралась отвести меня туда, чтобы он сделал пометку, но мы потерялись. Я иду к морю, чтобы её найти…

      Ложь следовала одна за другой, водопадом выливаясь изо рта Понга. Отец Чам спокойно слушал и кивал в ответ на эту ложь. Он не прервал Понга даже тогда, когда ложь его стала совсем дикой и нелепой.

      В животе Понга начал завязываться горячий злой узел. Он был беглецом, вором и лжецом, и если существует слово для того, кто неуважительно обращается с монахом в его собственном монастыре, то это слово подходило для него тоже. Всё произошло слишком быстро. В круговерти последних нескольких дней Понг превратился именно в того, о ком ему говорил Правитель.

      Он вскочил на ноги и сделал шаг назад. Стоять, нависая над сидящим монахом, было высшим проявлением неуважения, но Понг зашёл слишком далеко, чтобы обращать на это внимание.

      – Я знаю, что вы сделаете, – сказал он дрожащим голосом. – Вы позовёте полицию и отошлёте меня назад. Но не выйдет. Я не вернусь в Намвон, и никто меня не заставит!

      – Отошлю назад? – спокойно сказал отец Чам. – Конечно, я такого не сделаю. Ты сказал, что тебя выпустили, честно и без дураков, так что отправлять тебя обратно будет пустой тратой времени.

      Понг помолчал, затем произнёс:

      – Не верю.

      Отец Чам пожал плечами:

      – Это твоё дело – верить или не верить. Конечно, ты можешь уйти и найти маму. Но я бы посоветовал тебе отправиться в путь с полным желудком и с благословением.

      – С благословением? – переспросил Понг.

      Отец Чам улыбнулся так, что его морщины стали глубже.

      – Да. Это даст тебе удачу на твоём пути к матери.

      Прежде чем Понг понял, что делает, он снова упал на колени.

      Отец Чам потянулся к стойке из лакированных ящичков. Открыв один, он достал катушку белых нитей и ножницы.

      Он отмерил нить и отрезал её. Затем зажал нить в ладонях и произнёс молитву, после чего завязал нить вокруг левого запястья Понга.

      Завязывая, он произнёс:

      – Да не наступишь ты на змеиное гнездо.

      Отец Чам благословил и завязал больше дюжины браслетов на левом запястье Понга и ещё пару – на правом, для равновесия. Благословения были разнообразными и странными: «Да не отравишься ты несвежей курятиной» и «Да не укусят осы твои ладони и стопы». Были другие, все очень конкретные