Твои. Алайна Салах

иссиня белыми. Тимати бы заплакал от зависти.

      – Так что скажешь, Снежок? В семь вечера вам подходит?

      Слово «вам» заставляет меня смягчиться. То есть Роберт понимает, что есть он, а есть мы с Полиной. Она моя, и никаким ужинам с анимациями и вагонам игрушек, которые он обычно с собой привозит, не под силу это изменить.

      – Хорошо. Давай мы подъедем в семь в «Гуси-Лебеди».

      – Чего это ты выдумала? Я сам вас заберу. Не обсуждается.

      Я скриплю зубами. Роберту просто необходимо доминировать. Но ради одного ужина спорить не буду. Тем более что Полинка его приезду обрадуется.

      – Ладно, заезжай. Адрес не забыл?

      – Какая ты сегодня кусачая. Знаешь же, что я все о вас помню.

      Сбросив вызов, я запихиваю телефон в сумку. Пальцы прохладные и слегка подрагивают. Надо успокоиться. Ужин только в семь, а работать мне нужно прямо сейчас.

      Дзынь-дзынь-дзынь.

      Вздохнув, я снова лезу за мобильным. А вот, кстати, и отличное напоминание о работе.

      – Да, Ирина Петровна, – тараторю я, срываясь с места. – Уже поднимаюсь.

      Захожу в лифт, выбираю кнопку нужного этажа. Мельком смотрю в еще не потухший экран и не удерживаюсь от улыбки – robert_88 понравилось мое фото.

      2

      – Роберт? – глаза дочери вспыхивают, словно огоньки на новогодней гирлянде. – Он к нам приехал?

      – Он приехал сюда по работе, – бережно поправляю я, чтобы не давать детскому сердечку чересчур очароваться причинами столь внезапного появления нашего гостевого папы. – Но очень хочет с тобой увидеться. Заедет за нами через час. Ты ведь не против, если мы перенесем на завтра приготовление штруделя?

      Дочка без сожаления мотает головой. Не-а. Роберт и его подарки куда лучше пирога, набитого яблоками.

      А я вот внезапно расстраиваюсь. Будто Поля не от штруделя отмахнулась, а от нашего совместного времяпрепровождения. Говорю же, все, что касается дочери, делает меня слегка ненормальной.

      – Я тогда новое платье надену, – оживленно рассуждает она, ерзая в своем детском кресле. – Жалко, что ты мне ногти накрасить не разрешила… Так бы красиво смотрелось.

      – Уверена, ты понравишься своему папе и без накрашенных ногтей, – замечаю я, мысленно насылая проклятие на владельца огромного черного катафалка, мигающего мне фарами с требованием пропустить. Разрешенная скорость в городе – семьдесят девять километров в час. Я еду семьдесят восемь. Просто расслабь тапку, дядя.

      – Роберт редко приезжает, так что я должна произвести впечатление.

      Полина упрямо не называет Роберта папой, даже несмотря на то, что души в нем не чает. Вот оно – еще одно доказательство, что ее ум и чувство собственного достоинства куда развитее моих. А вот ее дурында-мама прыгнула к нему в койку едва ли не после слова «привет».

      – Если ты так сильно этого хочешь, мы можем успеть их накрасить. Думаю, твой папа вполне сможет подождать нас в машине минут сорок.

      Говорю и понимаю, что такая идея мне очень нравится. Увы, Полина