Вызовите посла. Ирина Дегтярева

куртки, мечтая вернуться побыстрее домой и выпить кофе. Он никогда в жизни не ощущал себя оптимистом. Может, в силу того, что его недавняя профессия следователя требовала во всем сомневаться, кроме статей УК. Из-за своей природной мнительности, помноженной на упертость, он и стал одним из лучших следователей Генпрокуратуры. В нынешней работе в органах госбезопасности эти его качества пришлись как нельзя кстати.

      Правда, он видел себя несколько в ином качестве, чем аналитик и законник. Мечтал об острых оперативных мероприятиях, но в военной контрразведке его чаяния не воплощались в жизнь, как и до этого в английском отделе. Олег все так же оперировал статьями уголовного кодекса и копался в старых делах отдела, в который его определили. Даже должность еще предстояло дожидаться – не было свободной вакансии старшего инспектора. Ермилов то и дело ворчал, что приобрел на этой работе аллергию на пыль.

      Стоило толкаться локтями в прокуратуре, расследовать зубодробильные дела, маневрируя между криминалом, коррупцией, давлением сверху со стороны лиц, заинтересованных в отмазывании фигурантов, чтобы оказаться в ФСБ в роли заштатного статиста.

      В прокуратуре трудно было оставаться чистым и не предать закон и дело, которому служишь. Приходилось порой идти на компромисс, чтобы добиться хоть какого-то результата. Эти компромиссы изматывали, приносили бессонные ночи, когда Люська кормила его пилюлями от головной боли и своими нотациями на тему: «Ты не должен так близко все принимать к сердцу. В конце концов, уходи в юридическую консультацию или в адвокатару». В ответ на такое возмутительное предложение Олег начинал бурно реагировать и переставал на какое-то время заниматься самоедством, чего и добивалась Людмила.

      Когда он перешел в ФСБ, начались ночные бдения с новыми переживаниями. Теперь по поводу недоверия. После дела Кедрова пришло успокоение, но ненадолго. Перевод в военную контрразведку смял все его достижения в английском отделе. Они оказались довольно-таки эфемерными.

      На новом месте на него снова смотрели с опаской, а то и прямо выражали недоумение. В самых мягких выражениях оно сводилось к вопросу: «Каким шальным ветром к нам занесло прокурорского?» Ермилов вначале пытался отшучиваться, что ветер был попутный, однако слышал в ответ на шутку еще более убийственное: «Что-то у нас в Конторе стали форточки открывать, кого только сквозняком не заносит».

      Ермилов утешался, что всем еще покажет, как умеет работать, какой он специалист. Вел по ночам мысленные диалоги с недоверчивыми и заносчивыми коллегами по отделу, но успокоение не приходило. Каждый день на службу он шел как в бой.

      Пожалуй, только поведение шефа позволяло робко надеяться, что недоверие со временем сойдет на нет. Полковник Петр Анатольевич Плотников не благоволил к Ермилову. Но поскольку вел себя одинаково ровно со всеми – это успокаивало.

      С пронзительным взглядом голубых глаз, похожий прической на Ермилова, то есть с легкой залысиной в светлых