Невидимая жизнь. Александра Кириллова

Ты помнишь, как мы с отцом ездили в Суздаль? – вдруг спросила Маша.

      Аня слегка вздрогнула от неожиданности. Она уже забыла о сестре, так долго они ехали молча.

      – В Суздаль? – переспросила слегка удивленно она. – Нет, не помню.

      Маша пожала плечами так, словно хотела сказать "Ну и ладно", и опять замолчала.

      Дворники с легким скрипом проехались очередной раз по лобовому стеклу и смахнули грязь и капли дождя. На какое-то мгновение показалось, что в машине от этого стало светлее.

      – А что было в Суздале? – без интереса спросила Аня.

      – В Суздале, – задумалась Маша, – мы купались в речке и прыгали с моста.

      Аня на мгновение повернулась и посмотрела на Машу с выражением удивления и снисхождения, с каким смотрят на детей.

      – А еще мы катались на телеге, – продолжала Маша, – заходили в церкви.

      Она говорила все это безэмоционально, таким задумчивым и спокойным тоном, словно разговаривала сама с собой.

      – Я не помню, – повторила Аня.

      – А еще мы ездили смотреть храм Покрова на Нерли, – точно не услышав сестру, продолжала Маша, – очень долго шли по полю от электрички, а потом папа взял меня на руки. Мы все шли, шли, а эта церковь стояла вдали, как свечка, такая худенькая и белая. Папа говорил, что это самая старая церковь, которая сохранилась на Руси.

      – Может, меня там не было? – вдруг спросила Аня.

      Автомобиль остановился на перекрестке, и Аня включила поворотник, чтобы повернуть направо. Поворотник защелкал, как метроном.

      – Почему ты отговорила маму отправить отца в Германию? – вдруг спросила Маша.

      За окнами шумело и перекатывалось пугающими звуками мокрое шоссе. Тишины не было, но казалось, в воздухе повисла какая-то страшная глухота. Аня молчала.

      По ее лицу было непонятно, думает ли она над ответом или прослушала вопрос. Казалось, ее внимание полностью поглотила дорога. И только когда загорелся зеленый, и машина тронулась вперед, словно получив позволение говорить, Анна ответила:

      – Эти разговоры сейчас не имеют смысла.

      – Не имеют? – с удивлением переспросила Маша. Она смотрела на профиль сестры, острый и красивый, на ее слегка неопрятную прическу, на локоны каштановых волос, выпадающих из-под заколки, на серьги с изумрудами, и ей казалось, что она абсолютно не знает эту женщину – суровую и холодную. То, что она говорила, Маше казалось абсолютно непонятным, и логика у этой женщины была какая-то своя, она Маше была чужда и даже противна.

      – И прошу тебя не терзать этими вопросами мать, – спокойно проговорила Анна.

      Маша закивала головой, но не в знак одобрения, а словно соглашаясь с каким-то своим внутренним заявлением: "Все напрасно".

      – Тебя не мучают сомнения? – вслух спросила она.

      – Мы не боги, не прорицатели, – Аня заговорила быстро. – Мы даже не врачи. Никогда не было никакой гарантии, что твой вариант сработает, пусть и за такие огромные деньги.

      – Деньги, – с каким-то горестным пониманием