Подсказки пифии. Эрик Аксл Сунд

и принялась листать каталог IKEA. Может, купить новую мебель именно сейчас – это не так уж глупо? Продажа дома наверняка займет какое-то время, а ей, Жанетт, не хочется, чтобы обстановка постоянно напоминала о прежней жизни. Иногда, когда она входила в гостиную, ей казалось – вот Оке развалился на вытертом диване. Кухонный стол и стулья они покупали вместе в “Эммаус лоппис” в Упсале, когда Юхан только-только родился. Лампы и ковры тоже были их, не ее. Даже калошница. На всем лежал отпечаток их с Оке совместной жизни.

      Тостер щелкнул. Только Жанетт успела добавить его в инвентарный список приобретенного совместно с Оке, как зазвонил телефон.

      Как ты сентиментальна, Жанетт, подумала она, закрыла каталог и сняла трубку.

      Разумеется, это был Оке. Бывший муж словно знал, о чем она сейчас думает.

      – Привет, – коротко сказала она в трубку.

      – Привет. Как дела?

      – Хорошо.

      Пустые фразы. О чем еще говорить, кроме как о вещах сугубо практических?

      – Как Юхан? – задала следующий вопрос Жанетт.

      – Юхан? Да все нормально… Спит.

      Повисла пауза, и Жанетт начала терять терпение.

      – Раз ты позвонил – значит, ты, полагаю, чего-то хочешь. Опять что-нибудь с Юханом?

      Оке кашлянул.

      – Да, я хочу в выходные взять его с собой в Лондон. На футбол. Только он и я. Быть отцом, все такое…

      Отцом? Очень вовремя, подумала Жанетт.

      – Ладно. А он согласен?

      Оке приглушенно рассмеялся.

      – Да ну, тут и сомневаться нечего. Лондонское дерби, знаешь.

      Она вдруг заметила, что отвечает на смех Оке быстрой улыбкой.

      – Отлично, это ему на пользу. Только вы двое? А что Александра?

      Снова пауза. Жанетт невидяще смотрела на тостер. Два золотистых ломтика выскочили и, конечно, уже начали остывать.

      – Она устроила новую выставку и продала несколько картин. Их купил – угадай, кто?

      – Свинья пыхто, – не сдержалась Жанетт.

      – Ну перестань. Представитель пенитенциарной системы, десять картин для тюрьмы Крунуберг. Елки, да это же, считай, твое рабочее место! – Оке захохотал. – Так что Александра останется в Стокгольме. Осталось продать еще несколько картин. Дела идут хорошо.

      – Ага… поздравляю. Здорово, что у тебя все хорошо.

      Было слышно, как Оке сглотнул.

      – Как родители? – спросил он вдруг, и Жанетт узнала его манеру менять тему разговора. – Все еще в Японии?

      Жанетт улыбнулась, вспомнив, насколько Оке не любил ее отца.

      – В Китае. Вернутся домой недели через две-три.

      Оке не ответил, и они какое-то время помолчали.

      Жанетт снова подумала об их некогда совместной жизни – бог знает когда это было!

      – Слушай, – сказал Оке наконец, – у тебя нет желания пообедать? Мы бы с Юханом приехали.

      – Пообедать? – Жанетт поколебалась. – А у тебя есть на это время?

      – Есть, поэтому я и спросил, – сердито ответил он. – Завтра сможешь?

      – Лучше послезавтра.