Женщина: взгляд изнутри. Светлана Нарватова

вот только добралась…

      Цвет влагалища Лизе не понравился сразу. А после пальпации сомнений практически не осталось. Желание танцевать ламбаду рассосалось само собой. Вот и третья неприятность.

      – Одевайтесь и подходите, побеседуем, – ровным голосом сказала Лиза. Она ещё раз просмотрела записи в карточке и выписку из роддома.

      – Ну как, всё нормально? – весело прощебетала де́вица. Которая не деви́ца. Уже дважды.

      – Если не считать того, что вы, скорее всего, беременны, то всё нормально.

      – Как беременна? – на лице девицы отразилась попытка интеллектуальной деятельности, смытая потоком эмоций. – Не может быть! У меня же месячных ещё не было!

      – И не будет теперь.

      – Но как же так? Я же ребёночка кормлю каждые три часа…

      – Это хорошо для ребёночка. Для того, которого вы кормите. А вот для того, который у вас в животике, это очень плохо. Хотя я настойчиво рекомендую аборт. У вас ещё дней 10 осталось на медикаментозный. Надеюсь, успеете.

      – Да как вы можете, – ворвалась в разговор Олечка. – Оставляйте ребёночка! Не слушайте!

      – Ольга Александровна, вы вообще в курсе, о чём идёт речь? Девушке четыре месяца назад делали кесарево. И со швом были серьёзные проблемы.

      – Но как же так? – не могла успокоиться пациентка.

      – Вы предохранялись?

      – Нет, но ведь…

      – Вас в роддоме предупреждали, что после кесарева сечения вам как минимум два года необходимо предохраняться от беременности?

      – Но, понимаете, муж не любит презервативы, а гормональные, которые можно при кормлении, такие дорогие…

      – Ага, а медикаментозный аборт – дешёвый! А уж насколько дешёвое удовольствие – второй ребёнок! В общем, в интересах вашего здоровья, быстренько делайте диагностику беременности и УЗИ шва. Вероятность нормально выносить и родить ребёнка у вас, мягко говоря, не очень высокая. Хирургический аборт также крайне нежелателен. Медикаментозный – тоже не панацея, но в вашем случае – наименьшее зло. Думайте. Я своё мнение уже высказала.

      Когда за девушкой закрылась дверь, Олечка уже не скрывала ненависти во взгляде.

      – Теперь я понимаю, почему вас зовут Морозкой! – выплюнула она.

      – Это почему же? – полюбопытствовала Лиза.

      – Потому что вы бессердечная!

      – Вообще-то это из-за фамилии. Меня одногруппники звали или Бесстыжева, или Стужа Лютая. А потом, для простоты, сократили до Морозки. Потому что я все прогулы в журнале отмечала.

      – Выслуживались? – попыталась зацепить её оскорбленная Олечка.

      – Нет, просто считаю, что недоученный врач – это палач. Безграмотный, а потому – немилосердный. А у вас, Олечка, «жалелка» включилась? Это ничего, года через три она сама отвалится. От перегрузки. Тогда вы точно будете знать, кого нужно жалеть. А кому – мозги на место вправлять.

      – Разве можно вот так с женщиной? У неё же горе!

      – Горе у неё есть, а мозгов – нет. И если жалеть, то