Фламандская петля. Наталья Ильина

малины проглянули огоньки. Синие стены дома в сумерках казались совсем черными, зато два окна манили приветливым теплом желтого света.

      Серега выдрался из кустов, не обращая внимания на расцарапанные в кровь руки, и одним прыжком перемахнул невысокий заборчик. Сейчас его не волновало, есть ли во дворе собака и как отреагируют хозяева на столь бесцеремонное вторжение. Его слегка потряхивало на нервяке.

      Чтобы отыскать вход, пришлось обойти дом. Отмахиваясь от осмелевших к вечеру комаров, он поднялся на крыльцо и постучал. Понимание, что Ники в доме нет, пришло одновременно с появлением ее отца в проеме открывшейся двери. Высокая суховатая фигура, освещенная со спины, замерла на пороге.

      Андрей Бойко молча разглядывал Серегу с неразличимым в темноте выражением лица.

      – Ты ведь фельдшерки сын? – спросил он наконец. – Что тебе здесь надо?

      Серега замялся. Несколько месяцев назад семейную жизнь Бойко не обсуждал только ленивый, и Никин папаша даже расквасил пару особо любопытных носов, сунувшихся не в свое дело…

      – Я не к вам, – пробормотал парень, прихлопнув комара на шее. – Я Нику ищу.

      – Здесь? – искренне удивился мужчина. – Нет ее у нас. А в чем дело?

      За его спиной мелькнул женский силуэт, на секунду загородив источник света, и Серега разглядел, что Никин отец хмурится. Помедлив, парень набрал полную грудь воздуха и выпалил то, что занозой засело в груди:

      – Ника пропала. С работы ушла, а дома не появилась. Телефон отключен, магазин закрыт на замок, и у вас ее, значит, тоже нет…

      Мужчина хмыкнул:

      – Пропала, говоришь? Мало ли какие у нее дела? Ты-то ей кто будешь?

      Почувствовав, как шею и лицо заливает жар, Серега дернулся. Комары, кажется, тоже это почуяли, и целая звенящая эскадрилья устремилась к его щекам и голой шее.

      – Я – ее парень! – с вызовом заявил он и зачем-то добавил: – Мы собираемся пожениться.

      – Неужели? – в голосе Бойко звучала насмешка. – Слушай, жених, шел бы ты домой. Уверен, Ника давно вернулась, а ты шаришься тут в темноте, только людей баламутишь. С чего ты взял, что она вообще может сюда прийти?

      Серега промолчал. Не мог же он сказать, что узнал об этом от самой Ники? Она держала свои визиты к отцу в тайне, не хотела, чтобы узнала мать. Считала, что «ее это убьет».

      – Ладно, – пробормотал он и треснул кулаком по перилам крыльца. – Извините.

      Уже спустившись, чтобы уйти тем же путем, которым пришел, он услышал:

      – Эй, малец, через калитку иди. Там вкругаля грунтовка до Ленина. На пустыре в темноте заплутаешь.

* * *

      Лидии не спалось. Она ворочалась в постели, то утыкаясь носом в засаленные обои, то переворачиваясь на спину. В таком положении большие мягкие груди расползались по сторонам, вываливаясь из растянутых вырезов старой ночной рубашки, и жарко прилипали к вытянутым вдоль тела рукам. Она вздыхала, переваливалась на другой бок, но там мешал заснуть назойливый луч закатного солнца, бьющий сквозь щель в неплотно задернутых шторах. Ей было душно