Денарий кесаря. Анатолий Дроздов

как! – сказал Цезарь. – Хитер! И меня похвалил, и себе благоденствия пожелал.

      Гости за столом засмеялись. Отец смутился.

      – Садись! – велел ему Цезарь. – Ешь, пей – заслужил! Отстоял славу Рима. Откровенно говоря, я сомневался. Фриз был силен.

      – Он двигался слишком медленно, – сказал отец.

      – Ты, конечно, приметил это? – сощурился Август. – Еще до того, как попросил меня? Ведь так?

      – Так! – признался отец.

      – Хорошо, что не врешь! – заключил Август и продолжил: – Ты показал, что Рим побеждает не грубой силой, а умом и упорством, и заслужил награду. Часто выступаешь на арене?

      – Впервые.

      – Я вижу шрамы на твоем лице и руках. Много шрамов.

      – Я получил их, сражаясь с германцами.

      – Луций Назон был префектом когорты ауксилариев, – пояснил, не утерпев, легат Пульхр.

      – Почему же теперь тренирует гладиаторов? – Август повернулся к легату.

      – Я долго оправлялся от ран, – поспешил отец на помощь. – На мою должность назначили другого. Теперь жду вакансии.

      – Давно ждешь? – сощурился Август.

      – Третий год…

      Август повернулся к наместнику.

      – Если не ошибаюсь, только в этом году мы направили в Галлию семь новых трибунов. Почему не нашлось когорты для Руфа?

      Наместник не знал, куда деть глаза.

      – Я сомневался… – наконец, произнес он сдавленно. – Ауксилия под началом Назона была разбита.

      – Нам ударили в спину! – поспешил отец. – Неожиданно, когда мы сражались с другими. Германцев было вдвое больше.

      Но Август продолжал смотреть на наместника.

      – Когорта ауксилариев бежала с поля боя?

      – Нет, Цезарь! Отступили германцы.

      – Варвары захватили знамя и значки когорты?

      – Нет, Цезарь.

      – Почему говоришь, что когорту разбили?

      – Ауксиларии понесли большие потери. Был убит или ранен каждый второй.

      – А у германцев?

      Наместник замялся. Отец вновь не выдержал:

      – Перед тем, как нам ударили в спину, мы положили сотни полторы. Потом меня ранили… Но мне говорили, что галлы убили еще не менее двух сотен. Иначе германцы не ушли бы.

      – Я постарел, – со вздохом произнес Август, – и многого не понимаю. Наша когорта сражалась на два фронта. Ауксиларии сохранили строй, значки и знамя, они убили много врагов и заставили германцев отступить. Мне говорят, что это поражение. Когда я был молод и сам водил легионы, такое считалось победой.

      Наместник смотрел в стол. Август вновь повернулся к отцу. И вдруг заговорил на греческом.

      – Ты сын всадника, но носишь простую тогу. Почему?

      – У меня нет имущества для ценза всадника, – ответил отец на том же языке.

      – Сколько времени ты командовал когортой?

      – Больше трех лет.

      – Вы часто брали добычу?

      – Часто.

      – И ты не сумел скопить четыреста тысяч сестерциев?

      Отец