Подарок дьявола. Александр Сапсай

как ее отыщешь?

      – Работать надо. В архивах нет, значит, осела где-то вокруг товарища Микояна или директора Главспирта, – загадочно намекнул Шаров, ткнув пальцем в фотографию из альбома.

      – А кто такой Микоян?

      Депутат с замминистра переглянулись.

      – Ты, Миша, сколько классов кончил?

      – …Семь. Не кончил, но в седьмой пол зимы оттопал. Обрыдло… Сколько можно учиться?

      Депутат постучал кулаком по столу:

      – Дубина, ты хоть рекламу «ням, ням» видел?

      – Ну, видел… Мясного комбината реклама. А кто такой Микоян – хрен его знает. – Новоиспеченный заводчик не понимал, почему москвичи привязались с каким-то армяшкой.

      – Отстань от него, Шаров, не все же у нас, как ты, со степенью, – заступился за компаньона Барруда и милостиво пояснил: – Анастас Иванович Микоян, Миша, это первый нарком по продовольствию. Он всех пережил – и Сталина, и Хрущева, и Брежнева. Не так давно умер. Вокруг его родни ту бумажку и надо искать.

      – А кто с ним еще был? Вы тут, бля, еще одного назвали.

      – Соображает, – приятно удивился Барруда: – Это ты у Вовы спроси. Он у нас ученый.

      Владимир Савельевич подвинул альбом к Чумному:

      – Смотри сюда. Это Анастас Иванович, а рядом начальника Главспирта Моисей Семенович Зелен. Можешь и вокруг его наследников поискать. Хуже не будет.

      – Жидок? – усмехнулся Михаил Федорович, отдирая фото от картонной страницы. – Почему не поискать, поищем. А кому за «лимон» «зеленых» эту бумажку втюхать можно?

      – Тебе, Миша, даже не втюхивать бы ее, а на американца в суд. Тут уже не одним «лимоном» пахнет. – Шаров загадочно улыбнулся.

      К государственной Фемиде Михаил Федорович относился с подозрением:

      – Охренели?! Почему в суд мне, а не вам?

      – Гена, объясни этому кретину. Я от него устал.

      – Потому, господин хороший, что ты теперь владелец частной компании и станешь наследником древнего купеческого рода, а мы люди казенные. Подать в суд можем. Выиграем – денежки в казну утекут. Понял, дубина? – зло пояснил Барруда. Тупость провинциального компаньона москвичей начала уже всерьез раздражать.

      – Кажись, врубился, – кивнул Михаил Федорович, спрятал карточку в карман и прислушался.

      В коридоре раздавалось странное сопенье, постепенно переводящее в рев. Через секунду на пороге возник «уволенный» директор с лицом цвета бархатной обложки альбома и, размахивая чем-то вроде тесака, бросился на обидчиков. Чумной мгновенно выхватил из кармана «Макарова» и выстрелил в грудь бывшего хозяина кабинета. Тот замер, выронил из рук тесак, с хрипом два раза вдохнул спертый воздух барака и рухнул.

      – Где вы торчите, придурки! – крикнул Михаил Федорович в окно своим службам.

      По коридору пронесся топот, и пятеро молодцов застыли в проеме двери.

      – Мы здесь.

      – Здесь? Нас, бля, чуть не порезали, а вы и рылом не ведете! – возмутился Чумной.

      – Мы у крыльца ждали, чтобы не мешать, – оправдывался Чуриков.

      – Вы