В погоне за «Босфором». Татьяна Романова

Ордынцев, лучезарно улыбаясь старой даме и младшей из девушек, – и на тебя есть укорот, это тебе не к любовникам тайком бегать».

      – Благодарю, ваша светлость, – откликнулась на его предложение Румянцева, – буду рада вашей помощи.

      Она отпустила локоть старшей из девушек, оперлась на руку Дмитрия и спросила:

      – Вы знакомы с моими внучками?

      – Я еще не имел чести, – сообщил Ордынцев, наблюдая, как мятежно вскинула голову его недоброжелательница, – но очень хотел бы исправить это. Представьте меня барышням, пожалуйста.

      – Девочки, познакомьтесь с князем Дмитрием Николаевичем Ордынцевым, внуком моей старой подруги. А моих красавиц зовут Надежда Александровна, – почтенная дама кивнула в сторону старшей внучки, – и Любовь Александровна Чернышевы, – повернулась она к младшей.

      – Очень приятно, сударыни!

      – Нам тоже, – любезно отозвалась младшая сестра.

      – Вы хотели извиниться за травму, полученную бабушкой по вашей вине? – ехидно поинтересовалась старшая.

      – Надин! За что ты винишь князя? – вмешалась старушка. – Никто не виноват, это был несчастный случай.

      – Не нужно сломя голову носиться по городским улицам, – сбавив тон, все-таки завершила свою мысль Надин и сердито зыркнула на Ордынцева яркими синими глазищами.

      Когда она злилась, то становилась еще красивее. Такую внешность можно было бы назвать безупречной: изящные черты лица, скульптурная голова, гордо посаженная на лебединой шее, грациозная фигура, даже летящая походка – все кусочки мозаики складывались в великолепную картину. Просто эталон благородства – невинный цветок! Но Дмитрий-то знал ее тайну и прекрасно понимал, что эти яркие синие глаза и чувственный рот принадлежат отнюдь не кисейной барышне. Перед ним стояла Ева, уже вкусившая запретный плод, и она была настроена очень воинственно. Следовало держать ухо востро, ему совсем не хотелось обижать ни юную Любочку, ни старую даму. Дмитрий отвернулся от сверкающих злобой глаз Надежды Чернышевой и, сосредоточив все свое внимание на ее бабушке, повел старушку на раут к княгине Волконской.

      Пока они добирались до гостиной, Дмитрию показалось, что Надин сменила гнев на милость. В ее голосе не осталось раздражения, она весело обсуждала с сестрой предстоящий концерт и, не стесняясь присутствия Ордынцева, с завидной самоиронией признавалась в том, что не сильно разбирается в искусстве.

      – Ты должна рассказать мне сюжет «Итальянки в Алжире» до того, как Зизи и ее артисты начнут петь, иначе я вообще не пойму, о чем идет речь, – уговаривала она Любочку. – Я подозреваю, что любезность княгини не простирается настолько далеко, чтобы перевести текст на русский специально для меня.

      Сестра выполнила ее просьбу и начала пересказывать либретто оперы. Дмитрий отметил, что Любочка знает его во всех деталях. К тому времени, когда он подвел своих спутниц к хозяйке дома, младшая сестра