Дело Бейлиса и миф об иудейском заговоре в России начала XX века. Эдмунд Левин

будущего. Когда вырастет, говорил Андрей товарищам, он сам отправится на Дальний Восток на поиски отца, который, конечно, ждет его.

      Всю жизнь родные называли Андрея обычным уменьшительным именем Андрюша, однако остальные жители Лукьяновки знали его по прозвищу Домовой, по имени некоего доброго духа дома, который временами может шалить и бить посуду.

      Возможно, прозвище было связано с телосложением Андрея: казалось, что в отрочестве он совсем перестал расти. Сосед, знавший Андрея с раннего детства, считал, что прозвище Домовой он получил потому, что любил бродить по ночам в одиночку по улицам. «Я его, бывало, спрашиваю: что ты так поздно ходишь, тебе не страшно? А он отвечает: чего я буду бояться?»

      Субботним утром 12 марта 1911 года Андрей проснулся около шести утра. Он осторожно поднялся, не разбудив двух своих братьев, спавших в той же комнате. Мать и отчим были на работе. В тот день Андрей решил прогулять школу – судя по свидетельским показаниям, впервые в жизни – и отправиться в хорошо знакомую ему Лукьяновку.

      Ему повезло: на кухне он нашел вчерашний борщ, которым и позавтракал. Чаще всего еды в доме не было, и он ходил голодный. Возможно, расти он перестал от недоедания: в тринадцать лет его рост составлял немногим более ста тридцати сантиметров. (В судебно-медицинском заключении отмечалось хрупкое сложение и недостаточное питание мальчика.)

      Накануне Александра, мать Андрея, жаловалась собственной матери, что у нее нет ни гроша. Немногих денег, которые Александра выручала стиркой белья и торговлей овощами, и жалованья ее мужа Луки, переплетчика, едва хватало, чтобы не умереть с голода. В ответ мать дала Александре шестнадцать копеек, которых хватило на картошку, свеклу, капусту и подсолнечное масло для супа.

      Часов в доме не было, однако Андрей всегда просыпался вовремя. Учителя говорили, что мальчик всегда приходил ровно к половине девятого. Когда Андрей в то утро вышел из дома, казалось, он направляется в Киево-Софийское духовное училище, куда поступил, чтобы стать православным священником. Понукаемый теткой Натальей, ради этого он в течение девяти месяцев занимался с репетитором (который называл его «очень восприимчивым», хотя и «немного задумчивым»). С осени предыдущего года он получал в училище приличные отметки, что для ребенка в его обстоятельствах можно назвать достижением.

      Андрей носил вышитую матерью сорочку, темные брюки, фуражку с эмблемой училища, форменную тужурку и войлочное пальто. Учебники Андрей перевязывал двумя кожаными ремнями, подаренными на Рождество теткой Натальей, платившей за его обучение. Для учебы ему требовалось каждый день всего три-четыре книги, но он всегда носил с собой все семь или восемь, а еще с полдюжины тетрадей, боясь, что, если оставит книги и тетради дома, младшие братья их изорвут.

      Соседский мальчик Павел Пушка видел, как Андрей вышел из дома, перекинув через плечо тяжелую связку книг. Павел некоторое время шел рядом, но Андрей не сказал ему ни слова.

      Осенью