Лондон. Эдвард Резерфорд

жену и воссоединится с ней. Но, несмотря на всю убежденность в том, что купец был потрясен не меньше других, Оффа увидел, как Сердик отправился почивать в соседнюю хижину, оставив жену в одиночестве.

      А потому далеко за полночь Оффа, уже лежа в объятиях Риколы и все еще глубоко взволнованный дневными событиями, пробормотал:

      – Я думал о господине и госпоже.

      – Так.

      – Мы обязаны ей очень многим. Она спасла нам жизнь, хочу я сказать.

      – Верно.

      – Просто позор. Если бы мы только могли что-нибудь сделать.

      – Вроде того, что я давеча предложила? Ты это имеешь в виду?

      – Не знаю. Что-нибудь.

      Когда муж уснул, Рикола еще долго лежала в раздумьях.

      Главное йольское торжество приходилось на канун самого короткого дня, двумя сутками позже отъезда Меллита.

      Зимнее солнцестояние! Сколь недолгим казался дневной свет! С запада набежали серые тучи, слившиеся над рекой в подобие одеяла. Когда мужчины установили в зале обеденные столы и разожгли в очаге огонь, все сошлись на том, что снежная буря разразится еще до пира. И в самом деле, в середине дня небо на западе приобрело оранжевый оттенок, знаменующий скорый снегопад.

      Рикола хлопотала. Она пекла хлеб и овсяные лепешки, а также помогала двум женщинам вращать вертелы с огромными кусками оленины. Мясо, скворча, распространяло божественный аромат, и дым поднимался к соломенной крыше. Но при этом девушка не забывала о своем плане. И чем дальше, тем больше она твердила себе, что затея выгорит – не важно, верил в это Оффа или нет.

      План, составленный Риколой и столь ужаснувший ее мужа, зиждился на двух чрезвычайно простых посылках. Во-первых, она знала мужчин. Во-вторых, понимала госпожу.

      – Стало быть, так, – объяснила она Оффе. – Я наблюдала за ней. Она не в состоянии передумать. Считала, что потеряла его, но теперь ей известно, что можно и воротить. Эльфгива хочет уступить, но так боится лишиться его снова, что шагу не может сделать. А он тоже не станет, потому что… – Она поискала ответ, неуверенная в охвате всех возможных причин, и припечатала: – Потому что он мужчина. – Тут девушка осклабилась. – Ты знаешь, как госпожа себя ведет? – Рикола встала и великолепно изобразила особу, мнущуюся на берегу и все никак не решающуюся нырнуть. – Вот на кого она похожа. Она уже совсем созрела, надо лишь чуточку подтолкнуть. – Рикола снова улыбнулась Оффе. – Малюсенький толчок, Оффа! И дело сделано.

      – И кто же толкнет?

      – Мы, – ответила она, готовая вспылить.

      Время, похоже, пришло.

      – Я понимаю ее, – повторила Рикола. – А что до него, ему будет достаточно легко.

      – А если дело зайдет слишком далеко? Если ничего не выйдет…

      Последствия представлялись ужасными.

      – Выйдет, – пообещала она. – Главное, делай, как я скажу.

      На пир явилось с десяток гостей. Они с удовольствием прибыли в Лунденвик, зная щедрость хозяина.

      В зале горело множество светильников. Длинный стол ломился.