Предчувствия ее не обманули. Татьяна Полякова

девице, с которой мы недавно расстались. – Черт-те что, – изрекла Женька. – Ты что-нибудь понимаешь?

      – А чего тут не понять? – вздохнула я. – Девица дала нам номер телефона какой-то своей знакомой, но мы позвонили раньше, чем она успела ее предупредить. Потом наша девица с ней связалась, и та перезвонила, поспешив исправить оплошность.

      – А почему бы этой посреднице не оставить свой номер телефона? А если его нет, просто сказать: позвоните подруге?

      – Ей явно не хочется называть свое собственное имя, – ответила я. – Девушка соблюдает инкогнито. По этой причине и парик нацепила. А макияж? Уверена, встреть мы псевдо-Рудневу через полчаса без парика и боевой раскраски, вряд ли ее узнаем.

      – И зачем все это? – глядя на меня с таким видом, будто мне известна страшная тайна, ей недоступная, спросила Женька.

      – Логично предположить, что это как-то связано с наследством. По крайней мере, до того, как Патрикеева скончалась, подобных странностей в твоей жизни не случалось.

      – Мы можем узнать, кто такая эта Руднева? – нахмурилась Женька.

      – Ты на Петечку намекаешь? Боюсь, это будет не просто. Вовсе не факт, что она зарегистрирована в нашем городе. А для масштабных поисков не худо бы знать чуть больше.

      – Есть еще ее приблизительный возраст, – сказала Женька.

      – Ага. Но настоящей Рудневой может быть вдвое больше.

      – Дела… – подруга вновь почесала за ухом, а я взволнованно заявила:

      – Удивляюсь, как ты могла уехать, не взглянув на дом.

      – Задорнов сказал…

      – Плевать на Задорнова, – зашипела я, перегнувшись к Женьке и стараясь, чтобы наш разговор не услышали люди за соседними столиками, время обеденное, народ набежал, и теперь почти все столы были заняты. Словно в ответ на мои слова, Женькин телефон опять ожил.

      – Задорнов, – шепнула она и ответила. Перебираться к ней ближе на сей раз я не стала, сидела и ждала, когда она закончит разговор, наблюдая за физиономией подруги. Женька скривилась, точно готовилась зареветь, поспешно простилась, отложила телефон и сказала, глядя на меня не моргая: – Триста тысяч. Задорнов сказал, что клиент готов заплатить эти деньги. И что я должна делать? – пожаловалась Женька. – Соглашаться?

      – Еще чего, – возмутилась я. – Совершенно ясно, тут что-то не так.

      – Что не так?

      – Откуда мне знать? Какие-то люди хотят купить дом твоей тетки, при этом ведут себя загадочно. Надевают парики и прячутся за чужими фамилиями. Надо ехать в эту Сурью и на месте разбираться.

      – Тебя Ромка не отпустит, – вяло молвила подруга.

      – Отпустит, – отмахнулась я, преисполненная решимости.

      – Я могу отпуск взять, – повеселела Женька. – Хоть завтра.

      – Отлично, – кивнула я, но на смену решительности уже явилось беспокойство. При мысли о Ромке я невольно поежилась, что не ускользнуло от внимания подруги.

      – Так брать отпуск или нет? – сурово спросила она.

      – Бери. А еще позвони Задорнову и этой Рудневой и скажи: пока дом не оформлен, продавать его ты