Проект крейсер.. Галина Дмитриевна Гончарова

недовольно коснулся рукой обнаженной голой кожи.

      – Эта маска всем хороша, но я не люблю ходить с бритой головой.

      – Могу предложить вам услуги нашего медблока. Там есть и кое-какое косметическое оборудование.

      – Благодарю вас, капитан. Но я лучше воспользуюсь технологиями фит’данго. Это намного удобнее и практичнее.

      – Технологии фит’данго. Никогда бы не поверил, что это технологии… – Сарн задумчиво вертел в руках скальп и кусок кожи с лица Эрасмиуса. Потом скальп полетел в сторону, а «лицо» подверглось тщательному осмотру.

      Черт, Сарн был готов поверить, что это действительно было лицом человека. Он пробовал на ощупь тонкую кожу век, проводил пальцем по ресницам, бровям, по чему-то тонкому и стеклянистому на месте глаз…

      – Это – поверх глаза?

      – Да. Видеть не мешает, но меняет рисунок и цвет радужки.

      – Потрясающе. И это сложно?

      – Нет. Это два дня работы в соответствующих условиях.

      – Каких?

      – Достаточно биологической лаборатории любой школы. Для этой маленькой маскировки.

      – Док, только ради этой маскировки я обеспечу вам любую лабораторию. Но вы ведь хотите заниматься не только этим?

      – Вы умны капитан. Очень умны. Я не раскрылся бы перед кем-нибудь другим.

      Сарн кивнул, отшвыривая кожу в угол каюты.

      – Кстати, если это не убрать, она станет разлагаться, как обычная мертвая ткань.

      – Биотехнологии…

      – Более того, капитан, я никогда и никому не рассказывал, что со мной происходило у фит’данго. Но вам я, пожалуй, расскажу правду.

      – Или ту часть ее, которую мне следует знать?

      Эрасмиус наградил собеседника легкой улыбкой. На окровавленном лице она смотрелась ужасно, но Сарн был выше таких мелочей.

      – Что ж, док. Я жду. Рассказывайте.

      – Полагаю, вам известно то же, что и всем. Ребенок прорвался к фит’данго.

      – Да. Кстати, как?

      – Да просто. Я читал отчеты первых космонавтов, встретившихся с фит’данго. Корабль «Айвенго». Всего восемь человек экипажа. Шесть мемуаров. Забавно. Чем глупее человек, тем сильнее он жаждет оставить свой след в истории. Я бы сказал – наследить. Но я прочел все шесть. И вот странность. Два космонавта утверждали, что их сразу выкинули вон. С двумя стали общаться. Четверых подвергли изучению в лаборатории. Все четверо выжили, но толком ничего не помнили. Только отмечали, что было больно. И писали, что фит’данго хуже диких зверей. Почему такой разброс? Почему такая подборка? Чем одни были лучше или хуже других? Почему эти, а не те?

      – Вы же решили эту задачку, док. Поделитесь.

      – Разумеется, решил. Те четверо, что попали на роль лабораторных животных… чем-то наподобие они и были. С точки зрения ребенка – именно животные. Их биографии были на редкость неинтересны. Всего на корабле было восемь человек. Капитан. Доктор. Механик. Кок, он же стюард. Боцман с помощником – торговцы, отвечающие за установление контакта с другими расами. Навигатор. И мастер боя. У вас это целая оружейная команда, а тогда на весь корабль был один