История уголовного розыска. 1918–1999. Сергей Холодов

подробно изложил суть дела:

      «В гор. Уфу я, со своим сотрудником тов. Радченко и уполномоченным Секретной части УРР тов. Савичем, прибыл 16-го ноября с/г. Немедленно по прибытии нами был установлен деловой контакт с начальником Башцентророзыска тов. Прохоровым. Решили немедленно проехать в Уфимский Исправдом, проверить надежность охраны и условия содержания Осипова-Культяпого, так как у меня возникали серьезные опасения о возможности организованного побега. По дороге в Исправдом я дал задание инспектору Козлову по прибытии в камеру Осипова немедленно и внезапно его обыскать. В одиночной камере Осипова тов. Козлов, в нашем присутствии, приступил к личному обыску. Осипов быстро выхватил из кармана пачку записок и начал их запихивать себе в рот. Тогда я схватил Осипова одной рукой за горло, а другой за волосы и повалил на кровать. Т.т. Козлов и Прохоров схватили в это время Осипова за руки и начали отнимать записки. Часть записок, которая осталась у Осипова в руках, с большим трудом, в изорванном и измятом виде, была отобрана, а часть их, которая находилась во рту, несмотря на принятые нами меры, была Осиповым проглочена. Отобранные записки были писаны карандашом, частью буквами, а частью были зашифрованы цифрами. По обрывкам записки, написанной буквами, можно было прочесть следующие фразы: “…Отдай 100 мил.”, “понедельник побегу…”, “…если не согласится, ты его постращай бузой, но не проси…”. Из всего этого мы поняли, что Осипов-Культяпый занимается подготовкой организованного побега».

      Естественно, Культяпого тут же перевели в другую камеру и приставили усиленный караул. А тем временем сыщики под руководством Варганова приступили к расшифровке изъятых у Культяпого записок. В результате кропотливой работы текст удалось восстановить. Письмо было адресовано сожительнице Мишки – некоей Шурке Низковской. В нем «король бандитов» почему-то называл свою пассию «доченькой». Вот это письмо (орфография и стиль автора сохранены):

      «Милая доченька. Целую тебя 10.000 раз. Дочь, я ксиву получил; доченька, я человеку тому побоялся довериться. Ты сама знаешь, что это ведь не шутка, а ты, наверно, его ждала, и напрасно. Доченька, дела мои очень скверны. Без помощи мента уйти совсем невозможно, а ему довериться нельзя, отдать ему хотя и вперед деньги, и то он не поможет, а только сделает хуже. Милая дочь, я ведь здесь с ума схожу, все планирую день и ночь. Доченька, это чорт знает как строго меня держат и следят. Мне приходится пойти так: если мент поможет, то в ограде придется только одного мента шлепать, а второго, может, даже и не придется, а на улице тоже, я думаю, не придется шлепать, но если без помощи мента, то надо будет четверых шлепать в корпусе и двоих – в ограде, не считая на улице еще…»

      Далее шли конкретные указания, что и как надлежит делать сообщникам.

      Из текста послания стало ясно, что побег готовился и существенную помощь в его организации Культяпому должен был оказать