Избранная пламенем. Vera Aleksandrova

дети оказать не могли, но как потенциальные бойцы были ценным приобретением. В первом же бою Драгос пытался сжечь Зейна, который, к удивлению первого, пережил драконий огонь и даже опалил ящера в ответ. Так, после массовой бойни, эти двое мальчиков остались единственными на арене. Вначале Зейн сторонился Драгоса. Вулкан совсем недавно потерял мать и еще горевал о её утрате. Драгос же рассказал, что своих родителей не знал. Мальчик рос на Артигосе с тетей и дядей, которые воспитывали собственных семерых детей. Еще один рот им был не особо нужен, и Драгос практически всегда скитался в одиночестве. Артигос был планетой каменистых пустошей. Драконы часто в обличье ящеров жили в пещерах, месяцами не обращаясь в людей. Так было безопаснее и обороняться легче. Планету часто посещали другие расы, технологии которых были недоступны драконам. Дети становились жертвами работорговцев.

      Дружба Зейна и Драгоса зиждилась на уважении. Каждый признавал умение другого и равный потенциал в битве. Порой они становились плечом к плечу, а порой приходилось биться друг против друга. Время шло, парни росли, продолжая выступать на арене до тех пор, пока слух о приезде Лакрида Кохиласа не взбудоражил всю шахту.

      – Как думаешь, это он? – тихо спросил Драгос, стоя на арене рядом с Зейном.

      – Посмотрим, – ответил Зейн, не желая показывать, что надеялся, что этот день может быть последним в его рабской жизни.

      – Удачи, друг, – усмехнулся дракон, подмигивая вулкану.

      Когда бой закончился и Зейн вошел в свою пещеру, его ждал гость. Хозяин Адмар стоял посередине помещения, заложив руки за спину. Лакрид Кохилас при близком рассмотрении был невысок и светловолос. Одежду мужчины составляла хитро закрученная вокруг его тела ткань. В отличие от него, Зейн был высок и темноволос и имел смуглую кожу. Назвать этих двоих родней было сложно, но все же это было так.

      – Знаешь, кто я? – спросил Лакрид, не оборачиваясь к входу, где застыл Зейн.

      – Да, – спокойно ответил Зейн на родном языке Олимпа.

      – Знаешь олимпийский? – удивленно спросил Лакрид, наконец поворачиваясь к вулкану лицом.

      Гордый и выдающийся нос, синие глаза и тонкие, сурово поджатые губы гостя встретили хмурые темные брови и такой же серьезный взгляд синих глаз хозяина пещеры.

      – Это язык моей матери, – ответил Зейн. – Она научила меня ему.

      – Пути судьбы неведомы, – покачал головой Лакрид. – Преодолеть такое расстояние, чтобы встретить нетипичного олимпийца в бойцовой шахте. Боги явно благоволят тебе, воин. Хотел бы ты лучшей судьбы для себя?

      – Кто этого не хочет? – спокойно спросил Зейн, продолжая рассматривать пришедшего.

      – Я могу предложить тебе лучшие условия на Адмаре, – с гордостью произнес Лакрид. – Ты слышал об этой арене?

      – Говорят, это целая планета, – прокомментировал вулкан.

      – Да, но она непригодна для жизни, – пожал плечом олимпиец. – Там ничего не растет. Воды там нет, лишь пустыня и горячий воздух. Мы сделали её бойцовой