Оплаченный диагноз. Татьяна Устинова

ощупала и, что-то буркнув медсестре, резким жестом повелела больной удалиться из кабинета.

      – Так что со мной? – Натка спохватилась, что за своими мыслями и фантазиями все пропустила.

      – Подождите в коридоре. – Медсестра помогла ей выдвориться и устроиться на неприятно холодной и жесткой банкетке.

      Местечко еще пришлось поискать: в приемном отделении больницы было многолюдно, как на вокзале. Натка с сожалением вспомнила свои утренние фантазии на тему убегающих в чудесные дальние края поездов. Домечталась…

      Вот тебе целая толпа нервных граждан с чадами и домочадцами, документами и узелками с пожитками в руках. Кто-то кротко ждет, кто-то мечется в панике, кто-то стонет, кто-то посапывает, но все пребывают в подвешенном состоянии, не зная, что будет дальше…

      – Подвинься-ка! – Натку бесцеремонно оттеснила на самый край банкетки объемистая дама.

      Пол ее, впрочем, можно было определить только по голосу: дама с головы до ног была упрятана в блестящую упаковку. Прозрачный дождевик поверх шубы, полиэтиленовые бахилы на сапогах, резиновые перчатки на руках, пластиковый колпак для душа поверх вязаной шапки. Все сине-голубое – «тотал блю», модный тренд!

      – Маска твоя где? – Дама посмотрела на Натку с подозрением и неприязнью.

      – Сняла, – коротко ответила она, не имея сил и желания вдаваться в объяснения. – Меня тошнит.

      – Ковидная? – Дама отодвинулась.

      – Чего сразу ковидная? – испуганно вскинулась Натка.

      – А с чем тут все, ты думаешь? – Дама рукой в перчатке обвела набитый людьми коридор. – Или уже с вирусом, или вот-вот будут, потому как ума не хватает нормально предохраняться. Идешь в больницу – оденься как надо. Вот я – и масочку, и перчаточки…

      Дама нудно забубнила, нахваливая свой противовирусный модный лук. Натка, не слушая ее, отвернулась и тоскливо оглядела разношерстную толпу.

      Мужчины, женщины, дети, старички и бабушки – неужто и впрямь все «ковидные»?

      Эх, сглупила она!

      Надо было не ехать в больницу, осталась бы дома – авось оклемалась бы и без хирурга. Марганцовочки попила бы, угольку активированного…

      – Кузнецова! – громко и раздраженно позвал женский голос.

      Натка встрепенулась, вытянула шею:

      – Я! Я Кузнецова.

      – Голову запрокиньте. Не дергайтесь.

      К ней подошла медсестра, прицелилась, ловко сунула в нос тонкую белую палочку, удовлетворенно хмыкнула и удалилась, ничего не объяснив.

      – Это что? – за неимением других собеседников Натка повернулась к упакованной даме.

      Та закатила глаза:

      – ПЦР-тест, что ж еще! Ну, ничего не знают, как будто в диком лесу живут!

      Она снова забубнила про нехватку у граждан ума, масочек и перчаточек.

      Натка опять отвернулась. Холодея, она проводила взглядом белую сатиновую спину медсестры и сдвинула руку, которой придерживала больной живот, выше – на сердце.

      Боже, боженька, избавь,