Тайна полярного князца. Геннадий Прашкевич

будто там специально отапливали природу. Даже показалось, что слышит стук топора, но так, конечно, показалось.

      А дымов, правда, много.

      Подумал: неужто снова кто-то пришел?

      Дернулся схватить лыжи, побежать в острожек, но смирил себя. Уговор с Дежневым был твердый: вернувшись из уединенного зимовья, ждать в назначенном месте, людям не показываться.

      Вернулся в урасу.

      К месту ли, нет, вспомнил десятника Степана Свешникова по прозванию Носорукий. Когда-то ходил с ним по пустой сендухе в поисках старинного зверя. В последний раз видел Степана в низах Большой собачьей. Попрощались так просто, будто завтра собирались свидеться. На коче торгового человека Коткина Гришка Лоскут лежуном, то есть пассажиром за плату, пошел в Нижний. Еще двое шли на том же коче тягунами, оба Гришке сразу не понравились. Один зверовидный, в медвежине, всегда хмур, в правом ухе железная серьга, левое прячет под шапкой. Другой тощее и тоньше, заметно черней, но тоже хмур. Гришка обоим не верил, держался поближе к кормщику, которого немного знал. Может, потому дошел живым до Нижнего, не оказался с проломленной головой в воде.

      Зато в Нижнем радость.

      Прямо на каменистом берегу, под деревянными городками, на которых зимуют обсушенные кочи, увидел плечистого Ваську Бугра, бывшего государева десятника. Бугор обносился, но скалил редкие зубы. Рядом ухмылялся Васька Щукин, зыркал глазами белобрысый Гриша Антонов – все былые товарищи по Якуцкому бунту. Считали, что Гришка в день бунта попал в руки воеводы – теперь гниет в тюрьме или выслан. А может, задран насмерть бичами.

      Не поверили:

      – Лоскут!

      Долго мяли руками, хлопали по плечам. А Гришка счастливо раздувал вывернутые ноздри:

      – Таперича я богат! Грегорий меня зовите.

      Шумно радовался.

      Рассказал, как бежал с Якуцкого.

      Рассказал, как нечаянно пристал к отряду сына боярского Вторко Катаева и потом со Степаном Свешниковым искал холгута, турхукэнни, зверя подземного.

      Перебивал сам себя:

      – Таперича я богат!

      Ударял рукой по колену, дивился:

      – Что вы так кучкой ходите?

      – А так легче.

      – Не боитесь воеводы?

      – Нижний не Якуцк. Воевода далеко, тут мы – сила.

      – А местный прикащик? Не притесняет?

      От кормщика Коткина Гришка знал, что в погоню за бежавшими из Якуцка бунтовщиками отправили на конях и в лодках сына боярского Ивана Пильникова да сына боярского Василья Власьева с вооруженными людьми. Потом Власьева посадили в Нижнем вторым прикащиком.

      – В дороге нас не догнали, – смеялись казаки, – а в Нижнем, это, брат, не в Якуцке. Здесь прикащик сам нас боится. Мы – народ балованный. Нам ведь убить человека легче, чем зверя.

      Смеялись:

      – Ты сам думай, Гришка!

      Гришка кивал. Нехорошо посматривал на тягунов, как раз покидавших коч торгового человека Коткина. Один зверовидный – в черной медвежине, второй – тощий, как бы еще черней.

      – Этих знаете?

      – Ну,