Всё о приключениях жёлтого чемоданчика, Веснушке и Лоскутике. Софья Прокофьева

ещё мокрой от слёз малыша. Петька, довольно громко стуча зубами, полез в троллейбус.

      Петька никогда один не ездил в троллейбусах. Когда он был маленьким, он всегда ездил с мамой. А когда он вырос, всё равно ездил с мамой, потому что боялся ездить один.

      Он, дрожа всем телом, прислонился боком к какой-то строгой тёте. У тёти были строгие очки, строгие глаза под очками и строгий нос, похожий на птичий клюв.

      Строгая тётя оттолкнула его от себя.

      – Что с ребёнком? – сказала она строгим голосом. – Он весь трясётся… и потом, в нём что-то стучит!..

      Петька быстро зажал рот рукою. Это стучали его зубы. Его бедные зубы, которые болели после каждой ириски или пирожного. Но Петька всё равно ни за что не соглашался пойти к зубному врачу. Он так боялся бормашины, как будто она была хищным зверем и вместе с тиграми бегала по джунглям.

      Строгая тётя наклонилась к Петьке и крепко ухватила его за плечо.

      Петьке показалось, что она сейчас клюнет его своим строгим носом…

      – Я бо… – прошептал Петька.

      – Болен? Ребёнок болен! – ахнула строгая тётя. – Больной ребёнок едет в троллейбусе! Его надо немедленно отправить в больницу!

      – Я не болен, я бо…

      – Что «бо»?! – закричала строгая тётя.

      – Я боюсь!..

      – Ребёнок боится ехать в больницу! – снова закричала строгая тётя и ещё крепче ухватила Петьку за плечо. – Надо скорее вызвать «скорую помощь»! Ему совсем плохо! Как он дрожит! Остановите троллейбус!

      Петька покачнулся и закрыл глаза.

      Он чувствовал сквозь рубашку твёрдые пальцы строгой тёти. Как будто у неё была не обычная, человеческая рука, а железная.

      Тома пролезла между строгой тётей и Петькой.

      Она подняла голову и посмотрела на строгую тётю.

      – Он не болен, – сказала Тома своим тихим и серьёзным голосом. – Он боится… боится опоздать. Мы очень торопимся. Правда?

      У Петьки с трудом хватило силы кивнуть.

      Строгая тётя с сожалением выпустила Петькино плечо, видимо, она всё-таки считала, что на всякий случай лучше остановить троллейбус и отправить в больницу этого дрожащего мальчика.

      А Петька поскорее пробрался на свободное место, подальше от строгой тёти и поближе к окошку.

      Тома села рядом с ним.

      И вдруг прямо в десяти шагах от себя за стеклом троллейбуса Петька увидел свой дом.

      Розовый дом плавно уплывал назад.

      А вместе с домом уплывал и голубой забор, и скамейка, и дворник в белом фартуке, и соседка тётя Катя.

      Тётя Катя стояла рядом с дворником, и они улыбались друг другу.

      Петька вскочил на ноги.

      – Ты куда? – удивлённо спросила Тома.

      – Я уже приехал… Всё… Это мой дом…

      – А разве ты… не со мной?

      Петька посмотрел на Тому. Её глаза были такими большими, что Петьке захотелось, чтобы они были хоть немножко поменьше. И не такие грустные. Бледные губы Томы дрогнули.

      – Я с тобой, – буркнул Петька и снова сел на скамейку рядом с Томой.

      С тоской посмотрел